Затем он приступил к уроку. Он объяснял арабскую грамматику, нудно ссылаясь на ее строгие правила, которые иллюстрировал примерами из Корана. Карандаши послушно скрипели по дощечкам для письма. Максимум, на что отваживался один из учеников, это время от времени издавать звучный вздох.
Ибн Тахир нашел урок спокойным. Он хорошо знал грамматику, и было приятно осознавать, что этот предмет не доставит ему хлопот.
Закончив, Дай Ибрагим мрачно поклонился. С большим достоинством он поднял подол своего просторного плаща, чтобы не споткнуться о него, а затем исчез в крутом проходе вниз по лестнице.
Среди послушников поднялся шепот. Они подождали еще немного, чтобы не столкнуться с даи Ибрагимом, а затем поспешно вышли во двор. Там они собрались в два ряда по росту.
Сулейман сказал ибн Тахиру: "Теперь ты встретишься с даи Абдул Маликом. Вот мой совет: стисните зубы и сосредоточьте свою волю". Один парень однажды умер во время этих упражнений. Уповай на Аллаха и на мудрость нашего господина".
Юсуф стоял во главе первого ряда. Где-то в середине стоял Сулейман, а в конце - ибн Тахир. Во главе второго ряда стоял Обейда, а в дальнем конце - Наим.
Перед ними стремительно шагал исхудавший великан. У него было угловатое лицо и жесткий, пронзительный взгляд. Заметив среди послушников ибн Тахира, он спросил его: "Как тебя зовут, герой?"
"Я Авани, внук Тахира из Савы".
"Хорошо. Я уже наслышан. Надеюсь, ты окажешься достойным своего знаменитого деда".
Он отошел на несколько шагов и крикнул: "Снимайте обувь, потом через стену!"
В одно мгновение сандалии упали с их ног. Послушники бросились к валам и начали взбираться на стену. Их руки проникали в расщелины и проемы и цеплялись за каменные выступы.
При виде отвесной стены Ибн Тахир почувствовал, что его мужество угасает. Он не знал, как и с чего начать.
Над ним раздался голос, шепчущий: "Дай мне руку".
Он поднял голову и увидел Сулеймана, который одной рукой держался за отверстие в стене, а другую протягивал ему.
Ибн Тахир ухватился за него. С железной силой Сулейман потянул его вверх.
"Вот так. Теперь следуйте за мной".
И он это сделал. Внезапно он оказался на стене.
Остальные уже сползали с другой стороны в пропасть. У подножия стены пенился Шах Руд. Ибн Тахир посмотрел вниз и почувствовал, что у него закружилась голова.
"Я сейчас разобьюсь", - испуганно сказал он.
"Держись прямо за мной, - шепнул ему Сулейман. Его голос был твердым и властным.
Он начал спускаться. Каждый раз, когда он находил твердую точку опоры, он протягивал руку, а затем плечо ибн Тахиру. Они осторожно, стиснув зубы, спускались по стене в пропасть. Ибн Тахиру показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они добрались до скал, окаймляющих реку.
У Ибн Тахира перехватило дыхание. Он поднял голову, пораженный ужасом. Перед ним возвышалась стена. Он не мог поверить, что преодолел ее.
Абдул Малик появился на вершине стены. Он расставил ноги далеко в стороны и крикнул: "По местам!"
Они начали подниматься обратно. Ибн Тахир держался рядом с Сулейманом. Он следовал за ним, делая шаг за шагом, пока, наконец, снова преодолев внутреннюю поверхность стены, не почувствовал под ногами ровную землю.
Послушники переводили дух. Ибн Тахир попытался поблагодарить Сулеймана, но был резко отстранен.
Они надели сандалии и снова заняли свои места в строю.
"В следующий раз мы будем использовать веревку, - прошептал он, - и это будет молниеносно".
Абдул Малик язвительно улыбнулся и сказал: "Что с тобой сегодня случилось, что ты не финишировал первым, как обычно, Сулейман? Может быть, лень? Или просто не хватает смелости? А может быть, новичок соблазнил тебя своим примером? Вы оба держались друг за друга как клещи. Теперь покажите ему, что вы герой. Сделайте шаг вперед и задержите дыхание".
Сулейман шагнул к ибн Тахиру и сжал губы. Он смотрел прямо перед собой, но неопределенным взглядом, словно устремленным вдаль. Ибн Тахиру стало страшно, когда он понял, что Сулейман перестал дышать. Его лицо все больше раскраснелось, а глаза, тусклые и невыразительные, стали странно расширяться в своих глазницах. Ибн Тахир боялся за него. Ведь он был виноват в этом жестоком наказании, постигшем его товарища.
Абдул Малик стоял лицом к лицу с Сулейманом. Сложив руки на груди, он внимательно наблюдал за молодым послушником. Сулейман начинал задыхаться, его шея распухла, а глаза ужасающе выпучились из глазниц. Внезапно он зашатался, как будто стоял на палубе корабля, а затем рухнул на землю, как срубленная древесина.
"Отлично", - одобрил Абдул Малик.
Вновь послышалось дыхание Сулеймана, и глаза его ожили. Медленно он поднялся с земли и вернулся на свое место.
"Хорошо. Обейда! Пусть ты покажешь нам, каких успехов добилась благодаря своей силе воли", - приказал Абдул Малик.
Темное лицо Обейды стало пепельно-серым. Он в отчаянии огляделся по сторонам и нерешительно шагнул вперед.
Он затаил дыхание. Цвет его лица стал ярко-коричневым, и он быстро начал проявлять признаки удушья.
Абдул Малик холодно наблюдал за ним. Ибн Тахиру показалось, что он тихонько насмехается над ним. Обейда зашатался и плавно опустился на землю.
Абу Малик злобно усмехнулся. Втайне смеялись и послушники, стоявшие в строю. Даи подтолкнул юношу ногой и сказал с издевательской добротой: "Вставай, вставай, голубчик. С тобой случилось что-то плохое?" Затем он сурово добавил: "И что же это было?"
Обейда поднялся на ноги. Он улыбнулся, наполовину робко, наполовину растерянно.
"Я потерял сознание, преподобный Дай".
"Как исмаилиты наказывают за ложь?"
Обейда вздрогнула.
"Я больше не могу этого выносить, преподобный Дай".
"Отлично. Возьми хлыст и накажи себя".
Из стопки снаряжения, которое принес с собой учитель, Обейда взял короткий кожаный хлыст. Он расстегнул пуговицы на своем длинном плаще у груди и обнажился до пояса. Затем он связал рукава, чтобы одежда не соскользнула с его тела. Его смуглые плечи были полными и мускулистыми. Он взмахнул кнутом над головой и ударил плетью по спине. Раздался щелчок, и на смуглой коже появилась красная полоса. Он вскрикнул, а затем продолжил порку.
"Какой нежный мальчик", - усмехнулся Абдул Малик. "Врежь ему, герой!"
Обейда начал бить его по спине с боков. Удары становились все более резкими и частыми. Наконец он впал в состояние бешеного самоослабления. Плеть вонзилась в воспаленные участки, и кожа местами начала рваться. Кровь стекала по спине и попадала на белые штаны и плащ. Он бил себя безжалостно, словно был своим злейшим врагом.
Наконец Абдул Малик поднял руку и сказал: "Хватит!".
Обейда отпустил плеть и со стоном упал на землю. Абдул Малик приказал Сулейману отвести своего спутника в уборную, чтобы очистить и перевязать его раны. Затем, повернувшись к послушникам и посмотрев на ибн Тахира, он произнес.
"Я уже не раз объяснял вам смысл и цель наших упражнений. Сегодня в ваших рядах появился новичок, поэтому мне имеет смысл сделать это еще раз. Дух, разум и страсть человека могли бы летать как орлы, если бы на их пути не стояло великое препятствие. Это препятствие - наше тело со всеми его слабостями. Покажите мне юношу, который не стремится к высоким целям! И тем не менее лишь одна из тысячи таких целей реализуется. Почему так происходит? Наше тело, склонное к лени и дешевому комфорту, боится трудностей, с которыми может столкнуться реализация наших высоких целей. Его низменные страсти подавляют нашу волю и благородные желания. Преодоление этих страстей и освобождение духа от их уз - вот цель наших упражнений. Укрепление воли и направление ее к определенной и подходящей цели. Ибо только так мы становимся способны на великие подвиги и самопожертвование. Не уподобляясь тем тысячам, которые находятся в плену собственного тела и его слабостей, а стремясь к уровню того избранного среди них, который является хозяином своего тела и его слабостей. Вот наша цель! Именно так мы сможем служить нашему Учителю и исполнять его повеления".