Когда хочешь узнать больше об Алане Муре, нужно с самого начала помнить, что любая попытка восстановить жизнь по его собственным историям ни к чему не приведет. Вооруженные биографической информацией, мы можем найти только редкие самородки: Квинча зовут Эрнест – как отца Мура; Рауль Боджеффрис – высокий, волосатый и работает на живодерне, точь-в-точь сам Мур, когда его исключили из Нортгемптонской школы для мальчиков; концлагерь в «V значит вендетта» находится в Ларкхилле, времяпрепровождение в котором Мур называл «одним из своих самых отвратительных отпусков с автостопом»[3], – но это все шутки для своих, а не откровения.
Чтобы найти что-то откровенно автобиографическое в раннем творчестве Мура – скажем, первых двух десятках лет его пути, – придется отойти от исхоженных областей библиографии. Тогда найдется «Настоящая история» (A True Story, 1986) – пятистраничное произведение для фэнзина Myra о том, как его школьная подруга умерла от лимфомы Ходжкина. В Honk № 2 входит короткая статья «Брассо с Рози» (Brasso with Rosie, 1987) об истории его семьи и самом раннем детстве. А одностраничное «Письмо из Нортгемптона» (Letter from Northampton, 1988), написанное и нарисованное самим Муром, повествует о поездке в Америку и включает лукавую и довольно парадоксальную историю о встрече с одним из его кумиров – Харви Пикаром, андерграундным комиксистом, который создал «Американское великолепие» (American Splendor) и стал первым значительным автором комиксов, писавшим в этой среде мемуары.
Практически все, что Мур выпускал до сорока лет, было научной фантастикой, супергероикой или смешной сатирой со зверями, а главной его целью являлось переосмысление жанровых формул и техник повествования. Самая заметная его работа в 80-х – мейнстримные приключенческие комиксы, и он понимал, что редакторы и читатели журналов «Еженедельник Доктор Кто» (Doctor Who Weekly) и «Корпус Зеленых Фонарей» (Green Lantern Corps) ждали вовсе не историй о жизни школьника в Мидлендсе. Хотя Мур не хуже других знал и о богатой традиции автобиографических комиксов – например, о работах Пикара. Сам он с гордостью заявлял, что вышел из андерграунда. Но все же никогда не писал стрипы с безжалостными самокопаниями и откровенными признаниями, которыми славился Пикар.
Если Мур и рассказывал о своей жизни, то только в прозе. Время от времени для комикса, над которым он работал, требовалась сжатая автобиография создателей – большинство сценаристов и художников обычно предоставляют вполне прямодушные абзацы. Взять Стива Мура – автора комиксов, учителя Алана Мура и его старейшего и лучшего друга. Вот его биография для последних страниц журнала Warrior № 1 (1982):
Стиву Муру 32, он живет в Лондоне и большую часть рабочей жизни провел в индустрии комикс-стрипов… На данный момент – помощник редактора в Fortean Times, журнале о странных явлениях, и выпустил подборку статей о китайском йети – Диком Человеке.
А вот Алан Мур:
Поразительный гибрид Пилтдаунского человека и человека эпохи Возрождения… душа компании, пока не кончится действие транквилизаторов, мистер Мур верит, что одержим демоном Пазузу.
С начала девяностых и далее бо́льшая часть текстов Алана Мура становится более личной. Но даже здесь не найдешь непосредственно историй из жизни. Самая автобиографическая работа на данный момент – текст для перформанса «Плодная оболочка» (The Birth Caul, 1995), начинающийся со смерти его матери. Потом сюжет переходит к семье, к местной истории, прежде чем вернуться и стать (перевернутым) рассказом о детстве Мура, чтобы закончиться его зачатием. «Плодная оболочка» создана совместно с музыкантами Дэвидом Джеем и Тимом Перкинсом, и местами автобиографические детали принадлежат соавторам – так, например, каждый из них предложил (настоящее) имя для списка из трех девочек, которых повествователь втайне обожал в детстве[4]. «Плодная оболочка» при повествовании избегает местоимения «я» и предпочитает «мы» – как говорит писатель Марк Сингер, в результате история становится «общим повествованием»[5].
Похожая техника используется и в последней главе романа Мура «Глас огня» (Voice of the Fire, 1996); она написана в настоящем времени и рассказывает, с точки зрения Мура, события того вечера, когда он пишет эту главу. И все же это больше путеводитель по местности, где он живет, чем автобиография как таковая: