Прошло едва ли минут двадцать, когда ко мне подошла девушка в форменной одежде мико и благодаря немного отпустившему меня напряжению я смог более внимательно рассмотреть её наряд: ярко красные штаны и заправленное в них, если не ошибаюсь, нижнее кимоно белоснежного цвета. Кстати, весьма симпатично смотрящееся на местных девушках, есть в этом какой то шарм, кхм… В общем, меня поманили за собой в сторону, закрытую для туристов, где, проведя через хитросплетения внутренних коридоров, вывели в зал, где, возможно, и проводятся ритуалы богослужения. Там-то меня и ждал местный настоятель: японец средних лет с едва заметной проседью. Ничего выдающегося на первый взгляд в нём не было, но вот его внимательный взгляд сразу выветривал подобные мысли.
— Здравствуйте, меня зовут Алан Шни. Извините за беспокойство, у меня мало времени, — неуклюже поклонившись, постарался я сгладить первое впечатление с моим незапланированным приёмом.
— Интересно, — внимательно осмотрев меня с ног до головы выдал он. — меня зовут Окихиро Ямаути и мне кажется, молодой человек, что я знаю причину вашего появления. Нам предстоит долгий и, я надеюсь, продуктивный разговор.
— Хорошо! Раз так, то вы сможете мне помочь? — растерявшись от столь необычного приветствия мне только и оставалось, что принять предложение усесться на против него, попутно перейдя к обсуждении моей цели визита.
Выражение лица жреца потеряло мягкость, вмиг поменявшись на серьёзное и сосредоточенное.
— Я понимаю твоё беспокойство, но должен сразу предупредить чтобы не давать лишних надежд, — посмотрев мне в глаза и увидев, что его слушают, он продолжил. — Наверное, ты сейчас ждёшь, что я начну давать тебе советы или вообще решу твою проблему с божественной помощью? — хмыкнул Окихиро. — Нет. Видишь ли, я почти уверен, что тебе не в силах помочь ни в одном из храмов Японии, а просить помощь у Ками-сама… — покачал тот головой. — Если говорить откровенно, на это пойдёт далеко не каждый, ведь боги покинули наш мир и обратить на себя их внимание дорогого стоит.
— Н-но как, что мне тогда делать? — потрясённо проговорил я, не в силах осознать, что этот путь, как и многие другие закрылся, звучно хлопнув на прощанье дверью.
— Ну не зря же ты проделал столь долгий путь? — пожав плечами, он едва заметно улыбнулся и в ответ на мой нечитаемый взгляд прояснил. — Я помогу тебе, рассказав о происходящих с тобой процессах, ведь тебе предстоит с этим жить. Насколько я вижу, ты уже начал предпринимать какие-то попытки, и они даже выглядят успешно…
***
Как говорится, вечерело, ничего не предвещало беды, и мы спокойно сели на поезд, направляясь в сторону нужного нам аэропорта, чтобы вернуться в нашу старую, добрую, но до какого же серую и унылую старушку Британию.
С момента памятного разговора минуло две неполные недели. Мне даже приходилось пару раз возвращаться, так как одного разговора было мало. Настроение после этого было паршивое, хоть мне и помогли. Образно говоря, меня огрели по голове спасательным кругом, но справляться со всем мне придётся в гордом одиночестве. Под конец нашего уикенда я не смирился с тем, что не достиг своей главной цели, но я принял полученную в храме информацию к сведению и, отрешившись от всего, продолжил проводить время со своими родными.
И всё было бы просто отлично. Но меня из раза в раз терзало непонятное, но отчего-то очень знакомое чувство. И даже не по этой жизни знакомое, а, так сказать, призрак прошлого, довлевшего надо мной. Непонятный дискомфорт и беспокойство неуклонно, словно действуя по непонятному мне циклу, с периодичностью в час-другой терзали мой порядком утомившийся разум.
Я настолько извёлся, что многое мог бы отдать тому, кто избавит меня от этого дискомфорта. И вот, словно в насмешку, в один нечёткий миг всё исчезло, позволив мне сполна насладиться этим затишьем перед бурей. То, что это именно затишье, мне довелось понять буквально через какую-то жалкую минуту.
В общем, не буду тянуть. Стоило мне начать втягиваться в неспешную беседу, которую вели мои родные, как наш вагон сотряс сильный толчок, мгновенно скинувший нас со своих мест. Я едва успел усилить своё тело, когда послышался скрежет и всё пошло по наклонной вниз, в прямом смысле этого слова. Последнее, что у меня отпечаталось в памяти — это непонятно откуда появившееся окно, в которое я и влетел на полной скорости, а потом тьма.
Не знаю, сколько я валялся в отключке, но пробуждение было просто неописуемым: голова трещала, взгляд плавал из угла в угол, пытаясь сфокусироваться на одном месте, а довеском шёл рассечённый лоб и заливающая глаза кровь. В общем, не смертельно, но до ужаса отвратно.
— Ч-чёрт… кхм-кхм. — собрав мысли в кучу, пытаясь прогнать мерещащийся непонятные мне звуки, вновь я открыл глаза и увидел поломанное купе. Сверху сквозь окровавленное и почти полностью покрытое паутинками трещин окно на меня падали лучики закатного солнца, вполне сносно освещающие доступное моему взгляду пространство.
— Где? — немного приподнявшись я увидел своих родителей, тоже валяющихся без сознания, и если мама отделалась синяками, то вот отцу досталось примерно так же, как и мне.
Полежав ещё пару секунд, я прогнал по своему телу волну праны и, капитально взбодрившись, уже куда более увереннее начал вставать, стараясь не провалиться вниз вместе с дверью, которая и так держалась на вере в своих создателей. Накинув на себя целебные заклинания и почувствовав, что моё состояние подходит под критерий «сносно», я принялся откачивать своих родителей. На всё про всё у меня ушло минут десять. Дождавшись от них осознанного взгляда, я попросил их вести себя как можно тише, после чего тихо опустившись на корточки, прислушался к происходящему снаружи.
— Хм, это странно, почему так тихо? Где спасатели, да хоть те же голоса пострадавших? — шёпотом проговорил я мысли вслух, напрягаясь от непонятной мне ситуации всё больше. — Отец, я аккуратно осмотрюсь тут. Если что-то не так — сидите как можно тише и… — немного посомневавшись, всё же решил добавить, дай бог им это не понадобится. — Держите наготове палочки.
— Всё так серьёзно? — хмуро уточнил он, вытирая кровь из разбитой губы.
— Нет, не знаю, — довольно расплывчато ответил я ему. — Пока не совсем ясно.
— Эх, хорошо. Хоть мне это и не нравиться, но иди, а я присмотрю за Джейн, — не стал он меня отговаривать от моей авантюры, оставшись помогать маме.
Поднапрягшись, я осторожно приоткрыл дверь и, свесившись вниз, очутился в раздолбанном коридоре с закрытыми дверьми. Если мне не изменяет память, то в нашем вагоне кроме проводниц никого не было, так что в первую очередь нужно найти их, а потом уже идти дальше.
Согласовав в своей голове план действий, я направился в сторону их купе, стараясь избегать острых железяк и осколков стекла. Было довольно неудобно, особенно напрягало отсутствие нормального света: некоторые лампы были просто сломаны, в то время как другие мерцали, словно припадочные. Уж лучше совсем без света, чем так.
Добравшись до контрольной точки, я попытался отпереть дверь, но благодаря моему росту как-то слишком быстро осознал бесперспективность данного занятия, а потому, не придумав ничего лучше, я отошёл в сторону и открыл её с помощью левиосы, хорошо, хоть до этого додумался, а то из открытого проёма на пол вывалилось тело проводника. Почему тело? Ну, наверное потому, что жить с вывернутой шеей ой как не просто.
— Это нехорошо, — проглотив вставший в горле ком, прошептал я, отмечая, что второго проводника нигде не было видно. — Блин, видимо придётся идти в другой вагон.
Аккуратно переступив через лежащее ничком тело, я направился в конец нашего вагона, где с некоторыми трудностями мне удалось пробраться в другой, не перевёрнутый вагон. Всё время моего пути на грани слышимости меня сопровождали непонятные шорохи, которые заставляли меня стелить свой шаг как можно мягче и вообще быть заправским ниндзюком. Стоило высунуть голову в местами покрытый тьмой коридор, как прямо у меня на глазах непонятная тварь с мокрым чавканьем оторвала очередной кусочек от изуродованного, полусъеденного трупа, что когда-то было проводником, что я смог понять лишь по остаткам изорванной в хлам формы.