— Значит, хочешь новых знаний, которые Хогвартс не может тебе предоставить в силу общего подхода? — понятливо прикрыв глаза, профессор затих, погружённый в размышления, чтобы через некоторое время перевести взгляд на меня и произнести с извиняющими нотками, чётко проступающими в голосе. — Что ж, мне понятно твоё желание. Как хороший преподаватель, коим я себя смею считать, я готов выразить тебе поддержку. Только ты должен понимать, что я не могу просто так подписать принесённые тобой бумаги. Насколько мне известно, там вам может сопутствовать нешуточная опасность, поэтому давай временно отложим этот вопрос.
Тут я уже не смог удержать свои эмоции в узде, не вытерпел и таки бросил на него острый взгляд, прекрасно дающий понять, что я думаю о таком нелепом словосочетании «Хогвартс» и «безопасность». Хоть он и не произносил это вслух, однако стоит, прочитать между строк, как всё встанет на свои места. За всё время моей учёбы происходило столько разных, откровенно говоря, не самых лицеприятных и светлых событий, что опираться в данном случае на понятие эфемерной безопасности — последнее дело. Тут ещё посмотреть надо, где будет лучше: в школе, в которой систематически каждый год тебя пытаются убить разного рода монстры (забудем тот факт, что временами, то есть почти всегда, мы сами нарываемся на приключения) или неизвестное тебе место, где возможно, но только возможно, тебя будет ждать не самая лучшая участь, что после пережитого смотрится… блекловато, мд-а.
— Значит, опасность… — протянул я, едва не поморщившись от собственного тона. Интонация была далека от такого понятия, как дружелюбие или теплота. Честно говоря, не думал, что это меня заденет, но как назло, мозг услужливо подкинул все те эпизоды, где меня ломают, режут и просто всячески пытаются навредить, и как же неожиданно, но процентов восемьдесят так или иначе связаны с этим учебным заведением.
— Профессор, вы правда серьёзно… искренне уверенны, что мне там грозит смертельная опасность, только пожалуйста, ответьте честно? — уже более-менее спокойно спросил я, вопросительно приподняв рассеченную шрамом бровь, эдак невзначай акцентируя на ней внимание.
— Да…. — мазнув по моему лицу взглядом, тот посмурнел лицом, после чего, собравшись с мыслями, несвойственно-строго, как для вечного шебутного добрячка, произнёс, напрочь растеряв былую весёлость. — Да, именно так я и считаю, мистер Шни, поэтому крайне настоятельно рекомендую вам не спешить с преждевременно принятым решением.
— Хорошо, мне понятна ваша позиция, — тяжело выдохнув, кивнул я, немного смягчившись. — Спасибо, это многое значит для меня, но поймите, я уже всё для себя решил и тщательно обдумал.
— Вот оно как… ваше решение было окончательным? — сокрушённо покачал головой профессор, с неприязнью покосившись на лежащие рядом с ним бланки.
— Раз вы уже всё для себя решили, то я… согласен подписать их. Да, не стоит удивляться, всё равно вы рано или поздно сумеете добиться своего, если не от меня, так уж точно от моих коллег, — проговорил тот, однако, не успел я вставить ответную реплику, как Флитвик продолжил. — Тем не менее, у меня будет пара условий. Вы будете должны прийти на несколько небольших факультативов, где мы будем общаться и, может быть, я смогу попытаться вас переубедить. Как вам такая идея?
— Это всё, что от меня потребуется? — уточнил я. В принципе, не имею ничего против подобного формата бесед, хотя, конечно, жаль будет попусту тратить своё время.
— Верно, — последовал лаконичный ответ.
— Тогда не вижу причин вам отказывать. Когда будет назначена следующая встреча?
— Как насчёт субботы, примерно в пять часов дня? — сверившись со своим блокнотом, спросил профессор.
— Хорошо, тогда я буду в назначенное время, — дав утвердительный ответ и уже вставая со своего стула, я решил-таки спросить. — Что по поводу документов?
— А что с ними будет? Пусть себе пока лежат в моём кабинете, — непринуждённо пожав плечами, удивлённо произнёс тот. — Или они вам так сильно нужны?
— Нет, не нужны, — без особых эмоций спокойно ответил я. — До встречи, профессор.
— И вам хорошего вечера, — донеслось мне в спину, едва я успел переступить порог кабинета.
***
— Как всё прошло? — с интересом спросил я, мельком покосившись на Тони, который выскользнул из неприметного закутка, которых в этом старинном замке было немерено.
— Ну, как тебе сказать…? — со странной интонацией протянул тот, устремив свой расфокусированный взгляд вдаль да так ненадолго и залип, чему, кстати, способствовали большие витражные окна.
Не сказать, что на улице уже стоял глубокий вечер, однако мало-помалу солнце начало скрываться за горизонтом, всеми силами стараясь напоследок обласкать холодные каменные замковые коридоры, даря его обитателям тепло последних отблесков закатных лучей.
— Мне всё подписали, даже не став толком ничего спрашивать, словно ей было всё равно, что вполне похоже на правду… во всяком случае, меня быстро проверили на уровень моих знаний и, судя по конечному результату, уже лежащему на столе директора, мадам Помфри сочла их удовлетворительными, — внезапно замолчав, после чего, словно стряхнув с себя едва различимую поволоку ошеломления, Энтони раздосадовано скривился, и, страдальчески простонав, воскликнув в бездушный потолок. — Ну почему… зачем, вот скажи мне, зачем я, спрашивается, измывался над собой, убивая кучу времени на, как оказывается, абсолютно бесполезные многочисленные оправдания и сопутствующие им факты, цель которых заключалась в перевешивании чаши весов в мою пользу! Всё это было бесполезно, чертовски ненавижу такие глупые ситуации.
Пока мой друг рассказывал о превратностях судьбы и его нелёгкой доле, попутно выплёскивая всё накопленное волнение, вместе с тем костеря всех виновных в этой несправедливости, я многозначительно молчал. Вот это у него, однако, проблемы планетарного масштаба. Я тут, значит, должен с Флитвиком бодаться, а он просто проскочил и ещё смеет мне тут жаловаться. Немного завидно, но зато это означает, что меня больше ценят! Да уж, такой себе аргумент, профессор чар, по-моему, почти ко всем так относится. Только вот, как по мне, он для меня самый лучший вариант. Есть, конечно, другие профессора, взять ту же трёкнутую Трелони, однако мне кажется, что её рекомендация ничего не стоит. Тут нужны более-менее авторитетные преподаватели, тот же Снейп, с которым у нас ровные отношения, вполне подойдёт, но не-а, спасибо, но, пожалуй, это останется на совсем уж крайний случай.
— А, ладно, забыли, у самого-то как дела обстоят? — устало махнув рукой, спокойно осведомился Тони, наконец-то отвернувшись от окон. Вскоре мы уже возобновили прерванный ранее путь в гостиную нашего факультета.
— Ну, как тебе сказать… — без особой на то причины решив скопировать начало его рассказа, состроив максимально нейтральную мину, проговорил я.
— У меня полностью противоположная тебе ситуация. Профессор проявил излишнюю щепетильность в данном вопросе, из-за чего было крайне трудно склонить его мнение в нужную мне сторону или просто настоять на своём, — замолкнув, я невозмутимо стал ожидать ответную реакцию.
— Так что в итоге, у тебя вышло или нет? — поняв-таки, что от него требуют, спросил Энтони.
— Вышло-то вышло, однако с жирной приставкой «условно», — проговорил я, но видя по-прежнему ничего непонимающее лицо моего товарища, уныло вздохнул.
— Мне предписано приходить на внеклассные факультативы, по итогу которых мне и подпишут эту проклятую бумажку. Если тебе интересно, то Флитвик не теряет надежды отговорить меня от, по его словам, опрометчивого и, вместе с тем, импульсивного поступка, продиктованного мне моим максимализмом или юношеской прытью, что закономерно вылилось в эти внеурочные занятия, — пояснил я, как мне показалось, более, чем развёрнуто, заодно отвечая, нафиг оно мне вообще надо.