К машине подбежала бригада спасателей. Быстро осмотрев через разбитые окна внутреннюю часть покореженной машины, один из спецов проверил пульс у пассажира.
- Слабый, едва ощущаю. - Проговорил он товарищам. - Ногу зажало, не видно, перебита или нет.
- Запень движок. - Отдал команду главный группы.
- О'кей, - кивнул кто-то из парней и быстро просунул под ту часть капота, что была раскурочена, тонкую трубку и нажал на приборе активацию.
Три секунды и из-под капота полезла густая пена, которая обезопасила машину от возгорания. Удовлетворенно хекнув, спасатель убрал прибор. Началась стандартная работа по эвакуации. Срезали дверь, частично вывернули кусок крыши. Все стандартно, но один нюанс заставил работающую команду замереть на месте.
Мужчина был прикован наручниками к полу машины на удлиненной цепочке.
- Это что, а? - спросил тот, кто его осматривал. - Преступник?
- Нет. - Покачал головой бригадир. - Посмотри на его правую руку, прикован только за одну. Его удерживали, и скорее всего против воли. Вон какие следы на запястьях.
Откусить стальную цепочку труда не составило. Вытащить бессознательное тело также. Дальше на носилки, закрепить и транспортировать в руки мед-бригады. Они уже были тут, они уже были готовы. Кислородная маска, уколы, проверка на ритм сердца и в машину, на полной скорости к площадке у основания моста, где садится медицинский вертолет, дабы транспортировать пострадавшего в ближайший госпиталь.
Поездка, вертолет и полет, затем операционный блок и реанимация. Две недели в коме. Врачи прогнозов не делали. Полиция, после проверки марки машины, личности водителя, ничего не могла сказать по поводу того, кто такой пассажир, как его имя и откуда он. По базам данных прогнав его портрет и по ДНК-базе, ничего найти не удалось. Лежавший в коме человек был призраком, без прошлого и вполне возможно без будущего.
Вторая неделя миновала. Состояние пациента-зеро было стабильно. После обхода в палату вошла медсестра и заметила, как пациент едва-едва приоткрыл глаза, дернул рукой. Присмотревшись внимательно, убедившись, что ей не показалось, нажала на вызов лечащего врача. Пара минут и в палату вошел доктор. Осмотрел пациента, данные и констатировал выход из комы.
Пациент просыпался в течение четырех суток. Сначала пару раз за 6-8ч, затем за 4-5ч и в итоге каждые час-полтора он открывал глаза, закрывал их и после этого заснул. Проснулся под утро. Рядом был кто-то из персонала. По знакам и кивкам пообщались. А утром пришел доктор, осмотрел его, прописал отправить на обследование и анализы, после чего аппарат искусственного дыхания был сменен на кислородную маску.
Полиция прибыла к пострадавшему спустя два дня после того, как он пришел в себя. Следователь, приятный на вид мужчина, рослый и с папкой, вежливо поздоровался, представился.
- Ваше имя и фамилия? - присев на стул, следователь осмотрел лицо с которого сошли синяки, но остался шрам на всю щеку от виска и до самого подбородка. Рваный, нанесен отнюдь не во время аварии.
- Алан… - сглотнув, ибо до сих пор был слаб и голос слушался плохо, мужчина даже попытки не сделал лечь поудобнее, либо сесть. Как положили, так и лежит.
Следователь кивнул, терпеливо ожидая продолжения.
- Браун. Алан Браун. - Выдохнул собеседник.
- Хорошо, Алан, скажите, что произошло, вы ведь помните аварию, водителя с вами в машине?
Алан отрицательно покачал головой. Прикрыл глаза, опять сглотнул.
- Ничего не помню. Как будто свет выключили. Дом помню. Плохой дом. Душно там… - мужчина выдохнул. - Еще нож у лица помню, больно было. Смеялся кто-то, а мне обидно. - Открыл глаза. - И больше ничего. Как отрезало.
Следователь только кивнул, задал еще несколько вопросов и ушел с минимумом, на который даже не рассчитывал. Как сказали врачи, по всем данным его состояния нервных окончаний, а также нервных волокон практически во всем теле, вполне вероятно его могли пытать под препаратами, что подтверждало, хоть и косвенно, наличие отметин уколов и остатки препаратов в крови. И по этим данным выходило так, что этот человек вообще мог быть лишен всей своей памяти. У него дикая потеря сил, упадок на эмоциональном фоне и по всему телу прослеживаются как старые, так и совсем свежие метки побоев. Причем настолько сильные, что на ногах, в частности у тазобедренных суставов кости имеют несколько трещин. И это не авария. В аварии он пострадал только одной ногой, которую зажало, а все остальное тело повреждений не получило.
Доктора говорят, что он был без сознания, когда машина влетела в ограждение и в нее врезалась другая машина. О том, кто сидел за рулем, также никакой информации не удалось найти.
Алан проснулся в один из очередных дней, в больнице. Проснулся и понял - он больше не в плену. Весь тот ужас закончился. Этот утырок Ризо сдох. Его ревнивый только остался, но почему-то не ищет. Если бы он был нужен, то в этой больнице точно б его не оставили. Давно бы вывезли в одно из логов и все, вернулось бы на волну боли и ужаса.
Медленно встав, по настоянию врача, разрабатывая ногу, пошел в туалет. Как ему сказали, в его теле столько наркотиков и психотропных было, что это еще чудо, что он вообще из комы вышел. Хотя он сам ничего такого с наркотиками не помнил. Здесь же его чистили несколько раз. Сегодня процедура повторится. Ляжет на диализ, прокапают несколько укрепляющих капельниц после процедуры часа через четыре, после будет уже ужин и пора спать. И очистку ему делать еще раза три, возможно четыре, как анализы покажут.
Выйдя из туалета, походив по кругу, вернулся к кровати. Слабость была сильная, порой тряслись руки так, что даже одеяло не подтянуть.
Из больницы Алан выписывался в никуда. Возвращаться в тот дом он не хотел. Тем более, что к нему не приехали люди там обитавшие. Может ему удастся от всего этого избавиться? Может это безумие закончилось? И он свободен? Как рычал этот ненормальный азиат, Степан погиб. И из-за этого у него крышу так рвало. Да и тот второй, Леон, он тоже говорил, что они его потеряли. Понять, как именно потеряли не составило труда - Степан преступник, безжалостный и хладнокровный. И этот Леон не менее опасен. Сейчас Алан это понимает. В тот момент ему казалось, что истеричный псих азиат опасен. Да, опасен, но не так Леон. Этот словно бездушная машина, способен на что угодно. Конечно сам Алан ничего такого не видел, но ощущал всем своим трясущимся существом. Рядом с Леоном он непроизвольно оберегал спину и старался ею к нему не поворачиваться. Выработанный на улицах рефлекс бил по нервам, и он был склонен доверять своим чувствам.
Алан вышел из больницы и поехал в соц.службу, где его уже ждали. Ему сделали документы, так как нашли в базе данных. Прежние поставили на реестр учета потерянных документов. Еще ему восстановили документ профессии, по которому он мог наняться на работу. Правда, Алан так и не понял, когда он получал эту самую профессию.
Здание в городе, фешенебельный квартал. Здание в виде особняка в четыре этажа и большой двор, газон, дорожки для заезда машин, много кипарисов и кустарников, что скрывают беседки и скамейки. Внутри, в кабинете "сверху", сидя в кресле, внимательно просматривая файл, что пришел на рабочую почту, довольно красивый мужчина. Сидел, смотрел и покусывал губу. Рядом со столом стояла женщина, на шее голубой газовый платок, волосы собраны на затылке в тугой пучок, на носу очки.
- Насколько серьезно его потрепало, Анна? - стрельнул в ее сторону глазами, мужчина в который раз с легким тихим рыком выдохнул.
- Довольно серьезно. - Она пожала плечами, - как Ризо сломался, так и пошла карусель.
- Почему он был в больнице? Ризо ведь его оттуда изъял, так?
- Да. Данных по этому вопросу нет. Все камеры были отключены и что происходило в доме в течение четырех дней неизвестно. Охрана вынесла его уже без сознания и в весьма плохом состоянии. - Женщина покусала губу. - Охрану убили и спросить не у кого.