Анатолий Махавкин
Аларик
Сначала по потолку ползут разноцветные змейки разрядов. Потом я ощущаю аромат близкой грозы, а в уши точно затолкали вату. Понимая, что сейчас произойдёт, убираюсь как можно дальше от центра комнаты. Туда я заблаговременно положил лист тонкого металла, на котором остались тёмные пятна, оставшиеся от предыдущих визитов.
Всё, время наступает. Молнии сплетаются в один сияющий шар и тот с оглушительным грохотом взрывается. Да, обычно телепортация не вызывает подобного фейерверка, но Гарфанг обожает пафос и торжественность.
Вот и он сам. Правый верхний офицер Земного оккупационного штаба, Гарфанг уномо син и я до сих пор понятия не имею, что значат последние два слова. Гарфанг терпеть не может, когда ему задают лишние вопросы.
Однако, рептилоид очень любит хвастаться. Поэтому первым делом оккупант точно случайно проводит пальцами правой лапы по нагрудному панцирю. Ага, вижу, что там у него появилась свежая дырка, окрашенная в золотистый цвет — так выглядят высшие награды захватчиков.
— Свет Императору, — я кланяюсь и жестом предлагаю Гарфанду занять место в специальном кресле. — Могу ли я поздравить дорогого гостя с наградой?
— Да, Хуан, да мой верный помощник, конечно же можешь, — Гарфанд благосклонно скалит клыки и почти падает в кресло. — Пятый секретарь Императора оценил мои заслуги, так что очень скоро я покину это негостеприимное место и отправлюсь во внешние болота. У вас бы это место назвали раем.
— Очень жаль, что на этом прекратится наше обоюдовыгодное сотрудничество, — я качаю головой, бросая на гостя осторожные взгляды.
— Нет, Хуан, не прекратится, — Гарфанд вновь скалит клыки, — Мой левый внутренний помощник инструктирован на работу с нашим агентом. Думаю, вы сработаетесь.
Отчасти успокоенный этой мыслью, отчасти разочарованный из-за того, что нервотрёпка продолжится, я предлагаю гостю тарелку с протухшим мясом. Как же хорошо, что я заблаговременно вставил в нос тампоны! Однако, смердит даже так. И из пасти захватчика — тоже, если что.
Гарфанд жадно глотает угощение и рассуждает о том, что информационная война — самая важная из всех разновидностей сражений. Победа в информационной битве — разгром противника. Возражений оратор не приемлет, поэтому я просто слушаю, стараясь дышать ртом. Хорошо, что визиты оккупанта обычно длятся недолго.
— Итак, — Гарфанд швыряет мне пустую тарелку и протягивает руку с коммуникатором, — Что, Хуан, ты приготовил сегодня? Должен заметить, что взламывать адреса спрутов, которые ты предоставляешь, становится всё труднее.
— Ничего удивительного, — я беру со стола накопитель и соединяю его с коммуникатором Гарфанда. — Подпольщики — живые люди и не желают, чтобы кто-то ломал их защиту. Они ведь тоже ведут войну в сети и надеются на победу.
— Глупые людишки! — рептилоид скалит клыки. — Они уже проиграли планету, но ещё на что-то надеются? Жаль, что среди них так мало подобных тебе разумных особей. Но ничего, час нашей победы всё ближе.
— Вы совершенно правы, — я кланяюсь и убираю коммуникатор. Вся информация передана. — Не желаете ещё чего-нибудь?
— Нет, Хуан, — Гарфанд поднимается и выходит в центр комнаты. Хлопает себя по чешуям живота. — Эдак я скоро перестану помещаться в боевом костюме. Ну что же, код на получение ценных продуктов из наших хранилищ я тебе скинул — продолжай верно служить, и награда станет ещё больше. Возможно, — Гарфанд клацает клыками, — мы даже заберём тебя на внешние болота.
Вспышка света и гость пропадает. Остаётся лишь вонь жжёной серы.
— Всё, дьявол отбыл, — бормочу я под нос. — Первый из.
У меня есть целая неделя, чтобы изготовить пару десятков сетевых спрутов и поставить на них надёжную защиту. Хорошо, что я понял алгоритм работы взломщиков у оккупантов, так что скорлупа получается всё более надёжной. Знал бы Гарфанд, что ломают они пустые, никому не нужные пузыри!
Внезапно меня начинает клонить в сон. Я знал, что так будет, поэтому заранее расстелил постель. На подгибающихся ногах я добираюсь до кровати и не успев снять одежду, падаю головой на подушку.
Сон приходит тотчас. Но это не обычное сновидение: картинка цветная и чёткая, со множеством подробностей, ощущаются запахи миндаля и уксуса, а рука касается шелковистого покрывала на низком широком пуфе.
— Присаживайтесь, Гарсия, — говорит огромный пятнистый спрут, повисший в середине квадратного помещения. Окон здесь нет, а свет источают потолок, стены и пол. — Не побеспокоил?
— Ничуть, — я медленно присаживаюсь на пуф, старательно отводя взгляд от Глорка — так зовут спрута. Он не любит, когда на него смотрят. — Как поживает потомство? Преумножается, растёт?