– Интересно, – произнес Шермац. – Как богата наши история, как и история тех эпох, что предшествовали нашей.
Глиннес показал на один из бюстов.
– Вот здесь вы видите Акади собственной персоной, который вообразил, что его место тоже среди бессмертных.
Шермац беззлобно рассмеялся.
– Поскольку Акади сам собрал эту галерею, ему должно быть, предоставлено право включать в нее кого угодно по собственному усмотрению.
Глиннес подошел к окну и увидел возвращающуюся на яхту шлюпку. Мгновением позже в кабинет вошел Акади, лицо его было мертвенно-бледным, волосы свисали беспорядочными прядями.
– Что с вами стряслось? – спросил удивленно Глиннес. – Вы сейчас похожи на привидение!
– Это был лорд Райэнл, – еле выдавил из себя Акади. – Отец лорда Эрзана-Райэнла, похищенного старментерами. Он требует назад свои сто тысяч озолов.
Лицо Глиннеса вытянулось в изумлении.
– Он бросает своего сына на произвол судьбы?
Акади прошел к нише, где хранил телефон, и включил его. Затем повернулся к Шермацу и Глиннесу и произнес:
– Гвардия накрыла логово Бандольо арестовала самого Бандольо, всех его приспешников и захватила все корабли пиратов. Гвардейцы освободили всех узников, которых Бандольо захватил в Уэлгене, и еще множество других.
– Отличнейшая новость! – воскликнул Глиннес. – Почему же это у вас такой вид, как у мертвеца?
– Сегодня после полудня я отдал посыльному все хранившиеся у меня деньги. Тридцать миллионов озолов бесследно пропали.
Глава 18
Глиннес взял Акади под руку и провел к креслу.
– Садитесь, выпейте вина. – Он скосил взгляд в сторону Шермаца – тот стоял, глядя на пламя в камине. – Скажите, каким образом вы отослали деньги?
– Воспользовавшись услугами посыльного, которого ты сам направил сюда. При нем был соответствующий условный знак. Я отдал ему пакет. Он ушел, вот и вся история.
– Посыльный вам не знаком?
– Никогда не видел его раньше. – К Акади вдруг снова вернулась способность нормально соображать. Он встрепенулся, глаза его загорелись. – Тебя, похоже, очень уж сильно это заинтересовало.
– А разве можно оставаться равнодушным к судьбе тридцати миллионов озолов?
– Как же это так получилось, что ты ничего не знал об успешной операции Гвардии? Об этом только и говорили, начиная еще с полудня! Все бросились созваниваться со мною.
– Я работал в саду, не обращая внимания на телефонные звонки.
– Деньги принадлежат тем, кто уплатил выкуп, – решительно заявил Акади.
– Бесспорно. Но всякий, кому удастся спасти их, может на вполне законных основаниях запросить щедрое вознаграждение.
– Вот оно как, – пробормотал Акади. – Неужели у тебя нет ни стыда, ни совести?
Прозвучал гонг. Акади вздрогнул всем телом и проковылял к телефону.
– Лорду Гайгэксу также не терпится получить назад свои сто тысяч озолов, – сказал, вернувшись сразу же, Акади. – Он никак не может поверить, что я отослал деньги. Его настойчивость в какой-то мере даже оскорбительна.
Снова зазвучал гонг.
– Занятой выдался вам сегодня вечерок, – сказал, поднимаясь, Глиннес.
– Ты уходишь? – спросил жалобно Акади.
– Да. На вашем месте я снова выключил бы телефон. – Он поклонился Райлу Шермацу. – Рад был с вами познакомиться.
Глиннес на полной скорости пересек Клинкхаммерский залив, прошел под мостом Верлет, спустился вниз по Меллишскому гирлу реки Заур. Впереди показались десятка два тусклых огней – Зауркаш. Глиннес пришвартовался и выпрыгнул на берег. Царившую в поселке тишину нарушали только несколько приглушенных голосов и смех, время от времени раздававшийся в расположенном рядом с пристанью «Чудо-Лине». Глиннес прошел по причалу к прокатному пункту Харрада. Сдаваемые напрокат лодки освещал установленный на шесте прожектор. Глиннес подошел к каптерке и заглянул в открытую дверь. Харрада-младшего нигде не было видно, хотя в каптерке горел свет. Один из посетителей таверны встал и засеменил по причалу. Это был Харрад-младпшй.
– Слушаю, сэр, чем могу быть полезен? Если необходим ремонт лодки, ничем не могу помочь до утра… О, сквайр Халден, не узнал вас при электрическом освещении.
– Пустяки, – успокоил его Глиннес. – Дело вот в чем. Сегодня я увидел в одной из ваших лодок знакомого с виду парня, хассэйдера, которого я разыскиваю. Вы, случайно, не запомнили его имя?
– Сегодня? Во второй половине дня или чуть раньше?
– Примерно в это время.
– Я записал его имя в журнале. Давайте пройдем внутрь. Так вы говорите, он – хассэйдер? По виду не скажешь. Впрочем, внешность часто обманчива. А как там дела у «Танхинар»?
– В самом скором времени мы снова начнем играть. Как только сумеем собрать десять тысяч озолов. Слабые команды теперь бегут от нас, как от огня.
– И не без оснований! Ну что ж, заглянем в журнал… Вот, скорее всего, нужное вам имя. – Харрад-младший повернул журнал к свету и наклонил сначала в одну сторону, затем в другую. – Шилль Зодерганг, так что ли. Адрес не указан.
– Не указан? И вы не знаете, где его можно найти?
– Мне, пожалуй, стоит быть более предусмотрительным, – извиняющимся тоном произнес Харрад-младший. – Чтоб не сглазить, я пока что еще не потерял ни одной лодки, если не считать того случая, когда старик Зэкс ослеп, налакавшись дрянного самогона.
– Зодерганг ни о чем с вами не разговаривал? Совершенно ни о чем?
– Нет, только спросил дорогу к дому Акади.
– А когда вернулся – тогда тоже ни о чем не спрашивал?
– Тогда? Спросил, когда в Зауркаш заходит катер, совершающий регулярные рейсы в Порт-Мэхьюл. Ему пришлось подождать около часа.
– С ним был небольшой черный чемоданчик?
– Да, точно был.
– Он разговаривал с кем-нибудь?
– Он только дремал вон на той скамейке.
– Ну что ж, все это мелочи, – сказал Глиннес. – Встречусь с ним в какой-нибудь другой раз.
Сломя голову Глиннес мчался по темным речным протокам и рукавам, мимо выстроившихся по берегам молчаливых деревьев, черные силуэты которых были обрамлены серебристой бахромой из звезд. В полночь он прибыл в Уэлген. Переночевал в гостинице у самой пристани и ранним утром взошел на борт парома, отправлявшегося в восточном направлении.
Порт-Мэхьюл, называемый так скорее вследствие находящегося поблизости взлетно-посадочного поля, используемого космическими кораблями, чем из-за своего местонахождения на берегу Южного Океана, был самым большим городом в Префектуре Джолани и, пожалуй, старейшим поселением на Тралльоне. Застроен он был большей частью соответствующими архаичным стандартам массивными, способными выстоять много веков, зданиями из светло-коричневого глазированного кирпича или неподверженных действию времени сальпиниевых бревен, с крутыми крышами, покрытыми синей стеклянной черепицей. Центральная площадь считалась не менее живописной, чем в любом другом из крупных городов Мерланка. Со всех сторон ее окружали древние здания, фасады которых частично были скрыты буйно разросшимися черными сульпицеллами, а главным ее украшением была мостовая, выложенная «в елочку» желтовато-коричневыми кирпичами и как бы светящимися изнутри булыжниками из кристаллического актинолита, добываемого в расположенных неподалеку горах. В самом центре города располагался прутаншир, отличавшийся от других наличием стеклянного резервуара, сквозь боковые стенки которого посаженного в него преступника обдавали кипятком, а восторженная толпа могла наблюдать во всех подробностях мучения, которые он при этом испытывает. С тыльной стороны окружавших центральную площадь зданий лепились многочисленные базарчики, затем следовали хаотически разбросанные гроздья небольших обветшавших домов, а на восточной окраине – вытянутое в длину здание космовокзала из стали и стекла. Само поле простиралось еще дальше на восток вплоть до Генглинских Болот, где, как рассказывали, выползали из камышей и тины мерлинги, чтобы подивиться зрелищу совершающих посадку или стартующих в космос звездолетов.