Джантифф вернулся к ведьме-беглянке:
— Быстрее, пошли! Помнишь меня? Мы встретились в лесу. Теперь — сюда, бегом!
Джантифф тащил девушку за руку, заставляя ее бежать — вдоль ручья, потом по пляжному песку к прибрежным скалам. У воды ведьма остановилась и стала упираться. Джантиффу пришлось силой затащить ее в прибой и провести по плечи в волнах, то и дело теряющую дно под ногами, метров пятьдесят параллельно берегу. На какое-то время они остановились, чтобы передохнуть. Джантифф напряженно следил за краем леса; девушка неподвижно смотрела на шипящие пеной, вздымающиеся и опадающие вокруг нее волны. Джантифф поднял ее на руки и с трудом выкарабкался на берег напротив своей хижины. Пинком отворив самодельную дверь, он усадил беглянку на скрипучий старый стул из кладовки Фариска:
— Посиди здесь, пока я не вернусь. По-моему… можно надеяться, что здесь тебя искать не станут. Ни в коем случае не показывайся снаружи. Сиди тихо!
Возвращаясь по пляжу к устью ручья, Джантифф подумал, что в последнем предостережении, скорее всего, не было необходимости — с тех пор, как он ее увидел, девушка ни разу не нарушила молчание.
Джантифф приближался к тому месту, где устье ручья пересекало песчаный берег. Из Сычового леса выходили три человека. Двое вели вурглей на поводках, третьим был Бувехлютер.
Вынюхивая следы молодой ведьмы, вургли задержались там, где она упала на колени, покрутились на месте и натянули поводки, устремившись к морю.
Бухлый не замедлил заметить Джантиффа:
— Эй, ты, как тебя! Где ведьмы? Мы их вспугнули и гнали к морю.
— Видел только одну, — с готовностью ответил Джантифф боязливым, подобострастным тоном. — Возвращаясь из города, я слышал, как тявкали вургли. Ведьма выбежала из леса, бросилась вон туда, а за ней вургли.
Джантифф протянул руку в направлении прибрежных скал, куда уже рвались гончие на поводках.
— Ты ее разглядел? — рявкнул Бухлый.
— Издали много не разглядишь, но ведьма была молодая, быстроногая. Малолетка, не иначе.
— Пошли, пошли! — заорал на своих спутников Бухлый. — Это она, я ее по всему лесу искал!
Вургли проследили путь беглянки до кромки прибоя, где они принялись бегать туда-сюда и обиженно повизгивать. Бухлый посмотрел по сторонам, пригляделся к морю, протянул руку вперед:
— Ага! Там что-то плавает. Труп!
— Это вургль, — мрачно заметил Дюссельбек. — Тысяча чертей![91] Ведьма утопила моего Дальбуша!
— А тогда где же малолетка? — ревел Бухлый. — Она что, сама утопилась? Эй, ты! — теперь он обращался к Джантиффу. — Что ты видел?
— Ведьму и вурглей. Ведьма подбежала к воде, вургли за ней. А потом она исчезла.
— И с ней мои добрые вургли! — воскликнул безутешный Дюссельбек. — Чтоб ее Паштола побрала! Ведьмы плавают под водой, как смоллоки!
Бухлый отпихнул Джантиффа в сторону и вернулся на лесную тропу. Другие охотники последовали за ним.
Джантифф видел, как они прошли вверх по берегу ручья к омуту, где обнаружили труп старшей ведьмы.
После непродолжительной приглушенной беседы охотники созвали вурглей и направились обратно в Балад. Их фигуры пропали в тенях, пестрящих последними проблесками бледно-лиловых закатных лучей.
Джантифф вернулся к своей хижине. Молодая ведьма продолжала сидеть там, где он ее оставил, бледная и неподвижная.
— Они ушли, — сообщил Джантифф. — Не беспокойся, здесь тебя никто не тронет. Хочешь есть?
Девушка не ответила — даже не шелохнулась. «Она в состоянии шока», — подумал Джантифф. Он развел огонь в очаге и повернул стул вместе с ведьмой поближе к огню:
— Давай-ка теперь согрейся. Я сварю суп. А еще у нас будут перцебы с луком, жареные на растительном масле!
Девушка смотрела на пламя, как завороженная. Через некоторое время она медленно вытянула руки, повернув ладони к огню. Джантифф, готовивший ужин, краем глаза наблюдал за ней. Лицо ее, больше не искаженное ужасом, осунулось и поблекло. Сколько ей было лет? Насколько мог судить Джантифф, она была моложе его, но ребенком ее назвать нельзя было: небольшие груди уже приобрели округлость, а бедра, стройные и не слишком широкие, придавали фигуре несомненную женственность. Джантифф решил, что небольшой рост и некоторая хрупкость телосложения были свойственны ей от рождения. Он довольно долго возился, но в конце концов подал лучший ужин, возможный с учетом его ограниченных ресурсов.