Войскунский Е & Лукодьянов И
Алатырь-камень
Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов
Алатырь-камень
- Опять эта луковица, - сказал Олег. - Ребята! - закричал он. - Идите сюда!
Первой вышла из палатки Света. Она посмотрела на небо, затянутое облаками, и состроила гримаску. Потом взглянула на свои брюки и ботинки, заляпанные высохшей грязью, и только после этого на Олега.
Олег стоял возле огромного валуна и махал рукой.
- Сумасшедший, - сказала Света, - в одной майке. - Она заглянула в палатку. - Володя, Борис, выходите! Олег опять что-то нашел.
Володя вскочил и, приставив ладонь ребром ко рту, протрубил сигнал побудки. Борис плотнее завернулся в одеяло.
- Физик, а спит, как лирик, - сказал Володя. - Растолкать его?
- Не надо, - ответила Света. - Раньше семи он все равно не встанет.
Она пошла к Олегу. Володя, позевывая, шагал за ней.
Сосны торчали прямо из скал. Низкорослые березы протягивали скрюченные руки, будто просили милостыню.
- Смотрите, - сказал Олег. - Опять эти изображения.
На шершавом валуне было высечено нечто вроде луковицы, положенной набок.
- Понимаете, - сказал Олег, - я делал зарядку. Бегу мимо этого валуна, смотрю - луковица! Такая же, как в Марьином посаде. И как у того болота, где Светка вчера завязла.
- Н-да, - сказал Володя. - Только, по-моему, это не луковица, а стилизованная стрела.
- Наконечник стрелы! - закричал Олег. - Верно, Вовка! - Он сорвался с места и побежал в палатку.
Подошел Борис, сонный, взлохмаченный.
- Опять первобытные картинки, - лениво сказал он. - Прошу учесть, что сегодня не моя очередь готовить завтрак.
- Боречка проголодались, - сказала Света. - Боречка гневаются.
- На себя гневаюсь. Затащили чуть ли не в тундру. Навещают столетних старух, записывают драгоценные сведения: на море-окияне, на острове Буяне лежит бел-горюч камень алатырь, под им меч-кладенец в девяносто пуд... Почти полторы тонны. И чего он там лежит? И чего я, дурак, за вами увязался, последние каникулы гублю, или, как там у вас в фольклоре, коту под хвост пущаю? Вам-то хорошо, у Вовки царевна Лебедь при себе, а этот сказочник...
Он кивнул на возвращающегося Олега и горестно махнул рукой.
Олег нацелился объективом "Зоркого" на валун и щелкнул затвором.
- Явный наконечник стрелы, - сказал он, закрывая футляр. - Хотел бы я знать, куда он указывает.
- Какой еще наконечник? - проворчал Борис. - По-моему, это капля. Обтекаемое тело. И направление указывает не острый конец, а тупой. И вообще надо готовить завтрак. Слушай, царевна Лебедь, займись. В конце концов твоя очередь.
Завтракали в палатке, под шорох дождя.
- Древние зря ничего не сочиняли, - говорил Олег. - Вот хотя бы алатырь-камень. Не зря же, черт побери, в Голубиной книге царь Волотоман Волотоманович спрашивает царя Давида Иесеевича, какой камень всем камням отец, а тот ему отвечает: алатырь-камень!
- Ты ешь, ешь, - заботливо сказала Света. - Копаешься ложкой, а в рот не кладешь.
- Посмотри, как Боря хорошо кушает, - добавил Володя.
- Пустяковая у вас профессия, - с полным ртом отозвался Борис. Разговорчики одни! Сказочки! Ваш камень алатырь во всех сказках бел и горюч, а где-нибудь эти свойства используются?
- По классификатору Аарне-Андреева алатырь-камень чаще всего упоминается в заговорах от всяких напастей, - сказала Света тоном первой ученицы, - а свойства его действительно не используются.
- Это неверно, - возразил Олег. - Упоминание в заговорах о камне - это симпатическое обрядовое действие. Его смысл таков: прикосновение передает слабому свойства камня - силу и крепость. Веселовский считает, что алатырь-камень - это алтарный камень Сионского храма. А по Надеждину, "алатырь" - испорченное греческое "электрон", "илектр", то есть янтарь. Кстати, янтарь горюч...
- Помнишь, как в азбуковниках о нем говорится? - перебила его Света. Закрыв глаза, она произнесла нараспев: - "Илектр - камень зело честен, един от драгих камней тако именуем, златовиден, вкупе и сребровиден..."
- Греки еще и не так воспевали янтарь, - заметил Володя. - И красивый он и электризуется, если потереть его суконкой. Понятно, что на него всякую лирику накручивали. - Он перехватил укоризненный взгляд Светы и поспешно добавил: - А вообще, очень здорово сказано: "камень зело честен и..." Чего там еще? Просто замечательно сказано!
После завтрака стали укладываться в дорогу.
- Где мой молоток? - спросил Володя, роясь в рюкзаке.
- Вот он. - Света протянула ему геологический молоток на длинной рукоятке. - И не смей больше класть его в мой рюкзак.
- Я не клал, - удивленно сказал Володя. - Хорошо помню...
- Ладно вам, - сказал Олег. - Вот что я думаю, ребята. Борька подал правильную мысль насчет капли. Надо идти в том направлении, куда она указывает.
- Но она указывает в сторону от Тарабаровки, - заметил Борис.
- Ничего, в Тарабаровку еще успеем. Я не прощу себе, если мы не посмотрим, куда ведут эти знаки.
Борис пожал плечами.
Что делали ленинградские студенты в Северной Карелин?