— Вот ещё, смотри, — Дарислав протянул небольшую серебряную пирамидку.
Ирислав взял её и внимательно рассмотрел.
— Да, необычные предметы. Отвезём их Хранителю, он наверняка знает, что с ними делать.
Подошёл Буслай, наклонился над поверженным врагом, спустя несколько секунд поднялся, держа в руках голову существа, похожего на ящерицу; кожа была чешуйчатая, глаза крупные, овальные, и через всю голову проходил невысокий гребень…
Сан Саныч проснулся весь мокрый. Звонил сотовый. «Надо же, приснится такое», — выругался он. Саныч взял телефон и посмотрел на экран, он был чист, ни номера телефона, никакой другой надписи на нём не было. Так мог звонить только один человек, которого он хорошо знал.
— Да, — ответил он сонным голосом.
— Привет, Саныч. Узнал?
— Здорово, Степаныч.
— Узнал значит. Что-то голос у тебя… Чем занимаешься в данный момент, не сильно занят?
— Степаныч, я вообще-то уже сплю, вернее спал.
— Извини, что разбудил, хотя время ещё детское, только двенадцать.
— Степаныч, а где заученные фразы, как дела, как поживаешь, ну и всё остальное в том же духе?
— Да я… это… при встрече хотел спросить, — слегка растерявшись, ответил он.
— При встрече? — переспросил Саныч и продолжил: — Степаныч, мы с тобой уже сто пятьдесят лет не виделись.
— Да ладно тебе, Саныч, только в прошлом году созванивались.
— Ах, ну да, прошёл уже год, можно и позвонить, — ответил Саныч.
— Саныч, хорош дуться.
— Ладно, Степаныч, это всё шуточки, но я тебя знаю, ты просто так звонить не будешь. Не ходи вокруг, говори, что случилось, — окончательно проснувшись, сказал он.
— Саныч, дело есть, нужно поговорить.
— Утром и поговорим.
— Дело серьёзное и неотложное, нужно сегодня переговорить.
— Сейчас? Время-то уже… Ах да, детское. Давай на завтра перенесём, на взрослое время, твоё дело.
— Разговор не терпит отлагательств, — не обращая на иронию в его словах, продолжал Пётр. — Саныч, нужно переговорить сейчас.
Он выделил последнее слово.
— Степаныч, если ты так настаиваешь, что дело серьёзное, значит, действительно что-то случилось.
— Пока ещё нет, но может. Подъезжай и поговорим.
— Как я понял, отложить на завтра нельзя? — попытался ещё раз спросить Саныч.
— Нет.
— А ты где есть-то?
— Я до сих пор в офисе, представляешь? Работы много, и когда дома буду, не знаю.
— Понял. Ты всё там же?
— Да, где ты был последний раз, — сказал Степанович и добавил, — внизу скажешь, что ко мне, я предупрежу охрану.
— А я думал, будет оркестр, цветы… Шучу. Скоро буду.
— Подъезжай, жду тебя.
Саныч положил телефон на тумбочку.
— Снова загадки, — произнёс он вслух, — не люблю я их.
Перед глазами всё ещё было лицо приснившегося существа. «Странный сон»… Во сне он был Ириславом и всё происходящее видел своими глазами. Раздумывая над увиденным, Саныч встал, прошёл в ванную, привёл себя в порядок. Быстренько перекусил и вышел на улицу. Это лето в Москве выдалось очень жарким, вот и сейчас несмотря на поздний вечер на улице было душно. Саныч сел в свой автомобиль, сон до сих пор не выходил из головы, да и разговор со Степановичем тоже. «Ладно, разберёмся», — подумал Саныч, завёл машину, выехал на Новослободскую улицу и направился в центр Москвы.
До Никольской он добрался минут за тридцать. На проходной его пропустили, проводив пристальным взглядом. Саныч поднялся на третий этаж, в приёмной никого не было. Он зашёл в кабинет.
Кабинет был обставлен скромно, пол был покрыт ковролином, несколько столов стояли буквой «Т», три шкафа с бумагами, на стене висела большая карта Москвы и области с пометками на ней. Петрович прохаживался по кабинету с заложенными за спину руками.
Обернувшись, он пошёл навстречу Санычу, они крепко пожали друг другу руки, обнялись.
— Здорово, дружище! — сказал Пётр.
— Привет, привет, — произнёс Саныч.
— Ну, присаживайся, Саня. Может, коньячку выпьем за встречу?
— Нет, благодарю.
— А я, пожалуй, выпью, — Пётр Степанович подошёл к шкафу, открыл бар, достал бутылку коньяка, две рюмки, поставил на стол, налил одну и выпил.
Минут тридцать разговаривали, вспоминая былое, о сегодняшнем беспределе, который происходит в стране, о молодёжи, куда она катится и как на неё рассчитывать в будущем, о душевном упадке в стране, что людей интересует только материальная сторона…