— Я всего лишь забочусь о своем мире, — негромко произнес он, порвав тишину. — Должен же хоть кто-то этим заниматься в магалиате.
Отложив последнюю папку, я, нарочито создавая много шума, сложила четыре аккуратных стопки и по одной отнесла магалу.
— Вы не дождетесь извинений, — предупредил он, оценивая результат моей работы. — Почему дипломатические запросы после челобитных от народа?
— Поскольку глупо заниматься садом, когда дома бардак. Я и не жду от вас извинений. В какой-то степени, я даже могу вас понять. Но то, что вы сделали — подло.
— Но действенно, — заметил мужчина, приняв мой вариант и сложив папки стопкой, оставив наверху самые важные.
— Я вижу, в вашем магалиате серьезные проблемы по части дипломатии. Добиться своего можно без демонстрации агрессии и пренебрежения к тому, от кого зависит судьба вашего мира.
— И что, по-вашему, я должен был сделать?
— Попросить о помощи, — без обиняков заявила я, вновь усаживаясь за соседний стол. Ноэль ухмыльнулся. Очевидно, он не привык никого и ни о чем просить.
— На вашем месте я бы тщательно думал, прежде, чем что-то делать или говорить.
Я открыла рот, чтобы наговорить гадостей, но тут же закрыла обратно. Грубо, но справедливо. Действуй я по правилу: думать-делать, не оказалась бы сейчас здесь. Так ведь ладно одна! Еще и ребят подставила. Стыдно-то как…
— Хорошо, — его губы дрогнули в намеке на улыбку. Мужчина оценил изменения в моем поведении. — Расскажите о символе, который вы нарисовали. Откуда вы узнали о нем?
Глава 4
— Я не знала о нем. И сейчас не знаю, что он означает. Вы мне расскажете?
— Возможно, — задумчиво рассматривая меня, Ноэль явно что-то решал. — Значит, уверяете, что нарисовали символ неосознанно?
— Именно так я и сказала. Каждый раз я рисую его неосознанно. Рука сама выводит.
— В таком случае, раз мы решили все вопросы, можете быть свободны.
Я поднялась, но выходить не спешила, не считая наш разговор завершенным. Магал добавил:
— И избавьтесь от этой кофты.
— Это еще почему?
— Ею вы предлагаете себя всем желающим.
— В смысле? Нормальная кофта, все прикрывает! — рефлекторно натянула низ на филейную часть, и это не ускользнуло от цепкого взгляда Ноэля.
— Дело не в той части вашего тела, которую вы пытаетесь прикрыть, а в цвете наряда. Судя по всему, наш мир в своем университете вы не изучали.
— Изучали, но… — я осеклась. Стоит ли говорить такие вещи магалу? Внимательный взгляд мужчины стал словно осязаемым. На мгновение мне даже показалось, что сам Ноэль коснулся меня. Я подняла глаза, но он и с места не сдвинулся.
— Но?
— Мне он показался скучным. Часть лекций я прослушала, а часть прогуляла.
— Скучным? — мужчина словно оскорбился. Хотя почему словно… Мне лично тоже бы за родину обидно стало!
— Ну, а что? Ни один верджилиец на лекции не явился. Фотографии вы делать не даете, свидетелей, которые бы общались с вами, почти нет, описаний путешественников — тоже, зверей не отправляете, даже растения жмотите! А ваш язык… — я замолчала и закатила глаза.
— И он вам не угодил?
— Смесь немецкого с китайским! Ни произнести, ни написать. Нет, я, конечно его выучила, к языкам у меня особая страсть, но удовольствия от него не получаю ни малейшего.
Мужчина как-то нехорошо улыбнулся. Было в этой улыбке что-то не то угрожающее, не то предостерегающее, но в любом случае по спине прошелся холодок.
Ноэль поднялся и медленно, не сводя с меня взгляда, подходил ближе, неспешно произнося:
— Унцвейг де гир андрух те пас,
Ильван айн хи, ту ке верас.
Я прекрасно знаю верджилийский. Неприятные слуху согласные и ужасные придыхания в конце фраз превратились вдруг в завораживающую музыку слов и интонации. Учителя говорили, что на верджилийском я разговариваю почти без акцента. Ха! Я удивлюсь, если кто-нибудь из местных разберет хоть слово сквозь мой акцент…
«Красив рассвет, на кончиках твоих ресниц дрожащий,
Хочу испить я жизнь из губ твоих манящих…».
— Получите, — негромко произнес Ноэль, оказавшись совсем близко, но я безнадежно потеряла нить разговора.
— Ч… что получу?
— Удовольствие. Это я вам гарантирую.
Его пристальный взгляд смутил. Он рассматривал меня, словно необычного зверя, подобных которому никогда раньше не видел.
— Хотите цветов?
— Хочу, — произнесла я, замерев, словно мышка, пока магал осторожно, почти бережно заправлял за мое ухо выбившуюся из хвостика прядку. — В смысле, не от вас. Ну, ваших цветов, но не от вас. Не как от мужчины. Вы понимаете, о чем я?