– Ишь ты! – подивился колдун. – На митинге! Никак в политику потянуло?
Ведя отшельнически-запойный образ жизни, он насторожённо относился к любому общественному начинанию, справедливо подозревая в нём напущенную кем-то порчу.
– Да не в политику… – с досадой отозвался Глеб. – Друган у меня… бывший… Склад с ним брали…
– Та-ак… И что?
– Ну, иду проспектом, а там митинг. Потом смотрю – вроде оратор знакомый. Пригляделся – он. Хотел я ему рыло о динамик поправить…
– Другану-то?
– Таких друганов!.. – вскипел Глеб. – Думаешь, из-за кого нас тогда на складе ментовка повязала? Полтора года по его милости отмотал!.. – Насупился, приостыл. – Ну вот всем митингом меня и…
– Суров ты, однако… – Старый знахарь, кряхтя, поднялся с табурета, изучил повреждения. – Дай-ка заговорю…
Нахмурился, зашептал. Глеб прислушивался в надежде запомнить слова заговора, но больно уж тихо и быстро бормотал Ефрем. Однажды только проступило из общей невнятицы что-то вроде «у киски заболи, у собачки заболи…» – а дальше опять пошло неразборчиво.
Обработав последнюю травму, чародей аккуратно наложил на неё заклятие, после чего напутственно чиркнул Глеба кончиками пальцев по маковке. То ли подзатыльником ободрил, то ли астральную слякоть с души стряхнул.
– Слышь, Ефрем, – помолчав, спросил ученик. – А тебе по молодости лет с толпой махаться случалось?
Ответил колдун не сразу – присел на табурет, призадумался. Брюзгливо скомканное лицо разгладилось, подобрело. Юность Ефрема прошла на хуторке, расположенном аккурат меж двух недружественных колхозов. Корни вражды уползали в седую древность. Надо полагать, животноводы так и не смогли простить земледельцам убийства Авеля, поэтому драки молодежь обоих хозяйств по праздникам учиняла грандиозные.
– Да-а… – выдохнул наконец чародей, и воспоминание осветило его смягчившиеся черты. – Метелились почём зря! Теперь уже не то… Совсем не то… Поймали это мы, помню, одного с «Красного бугая». Там мальчонка-то – с хрéнову душу… – И дальше – пристанывая от уважения: – Как вертелся! Четверо за ноги, за руки держали! Куртка в руках осталась – сам ушёл! Друг по дружке попали, по нему – ни разу…
– И тебе, небось, доставалось? – как-то больно уж неспроста продолжал допытываться Глеб.
– А то! Таких однажды плюх с двух сторон наловил – уши поплыли! И ещё, прикинь, назавтра встретить обещались…
– Ну! А ты?
– А я – что я? Сколдовать решил. Пришибут ведь, думаю…
– Оберег, что ли, сделал? – с сомнением спросил Глеб.
– Скажешь тоже! – Чародей усмехнулся. – Мне ведь не просто уцелеть – мне ещё плюхи им вернуть хотелось! Я ж говорю: молодой был. Обидчивый. Сварил, короче, ататуй…
– Кого-кого?
– Зелье такое, – пояснил колдун. – Ататуй называется… А оберег – нет. Ататуй с оберегом не ладят. Тут надо либо то, либо это…
– Ну! И как же ты его варил?
Колдун озадачился, заморгал:
– Погоди, что ж я брал-то?.. А! Седьмой кол из плетня супостата…
– Ты ж говоришь, тебя толпой били…
– Нет, ну не у всех, ясное дело, колы дёргать! Только у главаря. Причем брать не абы когда, а сразу по первой звезде – и чем быстрее, тем лучше…
– Это понятно… Считать от угла или от калитки?
– Без разницы. Я от угла считал…
– А если, допустим, штакетник у него?
– Ну, значит, седьмую штакетину выломить.
– Погоди-погоди! А варить-то её как?
– Да не варить! – Колдун всхохотнул глумливо. – Из дровины этой костерок складывают, а на него уже шлем ставят…
– Опа… – тихонько выдохнул Глеб. – Что за шлем?
– Лучше всего, конечно, рыцарский – со дна Чудского озера, – но таких теперь не добыть. Во-первых, заграница, во-вторых, ржавь, а в-третьих, там сразу после побоища лёд ещё не сошел, а волхвы да колдуны всё уже повыгребли. Потому сейчас ничего и не находят – даже с металлоискателем… Ну а замена какая тут может быть? Солдатская каска. Или пожарная. Но с трагически погибшего!
– Ага… – пробормотал Глеб, явно размышляя, где достать подобную посуду. – И что туда класть?
Чародей возвёл глаза к потолку, подставив лицо незримым астральным каплям, и принялся перечислять. В рецепт входили и лапка жабы, и пепел повестки из прокуратуры, и одолень-трава, и хрен-трава, и укроп-трава… Много чего входило!
– Во-от… Помешивать непременно посолонь…
– Это как?
– По часовой стрелке… Пальцем убийцы.
– Отрубленным?!
– Ну а каким же!
– Да где ж его взять?
– Н-ну… В морге попросить можно…
Глеб прикинул – и повеселел. Не надолго. На миг.
– Так это что ж потом? – содрогнувшись, спохватился он. – Самому, что ли, пить?!