Рассветало медленно. Слишком медленно. Наконец, блеклый солнечный луч влетел в окно и раздробился о висящее на стене зеркало. Радужные зайчики разбежались по комнате.
Анвар отбросил простыню и вскочил. Быстро натянул брюки. На ходу напялил рубашку, выскочил во двор.
В не нагретом еще воздухе запах росной травы и пыли. У соседей раскудахтались куры. Наверно, уже снесли яички. Мать в сарае доила корову. Анвар, ступая на цыпочках, бесшумно прошмыгнул мимо нее к калитке. Ничто не зашуршало у него под ногой. Не так-то просто — ходить без шороха. Он этому научился у индейцев Фенимора Купера. Не позаимствуй Анвар их опыт, мать сейчас заставила бы его обуться и надеть тюбетейку. Как будто тюбетейкой прикроешься от солнца. И пришлось бы целый час дожидаться, пока она приготовит завтрак.
Когда Анвар приблизился к болоту, утренняя сырость окутала тело. Над головой закружилась стая назойливой мошкары. Пришлось Анвару самого себя шлепать по щекам, по рукам, по ногам. А квакушки квакали на все лады, прямо из себя выходили. Человеку надо серьезно подумать, а они мешают. Рассердился на них Анвар, запустил в камыши плоской галькой. Лягушки враз смолкли.
Анвар обошел болото. Остановился у края оврага. По ржавому дну сочилась вода, чуть-чуть раскачивала стебельки осоки. Возвести дамбу было удобнее всего здесь.
Спустя полчаса Анвар, запыхавшись, прибежал на пришкольный участок. Под орешиной он застал гурьбу мальчишек, которые шумно спорили, стараясь перекричать друг друга. Громче всех голос Шарифа-Крикуна.
Анвара никто не заметил. Он остановился в сторонке, силясь понять, о чем спор. С трудом уразумел. Оказывается, Шариф предложил двери конюшни подпереть снаружи бревном и, как бы вредный старикан конюх ни бесновался, оставшись в ловушке, вычерпать из колодца воду до капли. Кто-то кричал, что надо заодно спилить и орешину.
— Нельзя орешину трогать! — возражал Шариф. — Бригада недодаст государству орехов, а мне отец за это уши открутит! Вчера от Мамадали-ота мне одному попало. Хотите, чтобы опять?.. Запереть зловредного старикана в конюшне — и дело с концом!..
Ребята перебивали друг друга, махали руками. Энвер стоял прислонясь к орешине, заложив ногу за ногу, — ждал, когда все успокоятся. В этой позе он действительно походил на композитора. Полгода назад он придумал мотив к одному из стихотворений из учебника, и две девочки эту песенку исполнили на школьном вечере. Лолка со сцены так и объявила: «Музыку к песне написал молодой композитор, ученик нашей школы Энвер!» Вот и стали после этого его называть Композитором. В слове этом ничего унизительного нет, наоборот даже. А Энверу не нравилось. Он даже отказался к другому стихотворению придумать мотив, как учительница ни просила. И ребята мало-помалу забыли его кличку…
— Тогда лучше вернуть участок колхозу — и дело с концом!.. — старался перекричать всех Шариф-Крикун. — Я вас еще весной предупреждал — не послушались!..
Да, у Шарифа-Крикуна теперь язык длинный, может горланить сколько угодно. Весной его отец, колхозный бригадир, предлагал школе не участок под хлопок, а сад. Но ребятам показалось интереснее самим засеять землю и снять осенью урожай. Тогда тоже долго спорили. Шариф предпочитал сад, потому что в саду собирай фрукты, ешь их до отвала, и больше ничего. А вырастить хлопок даже взрослым не просто…
— Если не хотите обидеть старикана, который меня огрел прутом, наш участок засохнет! Пройдет день-два, и ростки превратятся в труху! Вы тогда убедитесь, что я был опять прав.
— Нет, Крикун, ты неправ! — сказал Анвар и выступил вперед. — Участок можно спасти по-другому. Были бы умелые и сильные руки!
Энвер, не меняя позы, сказал:
— Руки есть. Что ты предлагаешь?
Ребята обступили Анвара. В бригаде не терпели проволочек. Особенно теперь, когда на глазах погибает школьный участок, в который вложено столько сил. Каждому хочется поспать утром, у каждого есть свои дела. Ребята дали слово и старались его сдержать.
Анвар не знал, с чего начать. Ребята ждали. Шутки в подобные минуты кончаются не сладко, Анвар это понимал. Он быстро опустился на корточки и стал чертить на земле какие-то линии. Он опасался, что его не поймут. Наверно, поэтому у него дрожали руки. Нет, не тумаков он боялся, а того, что сейчас может быть отвергнут единственный и самый верный выход, который спасет их поле.
Объясняя смысл замысловатого рисунка, Анвар выложил свой план. И все увидели, что слегка вогнутый эллипс, начерченный на земле Анваром, передает форму болота. От него тянется прямая черта к яблоневому саду, обозначенному множеством кружочков, наискосок она соединяется с другой линией, более широкой, тянувшейся от этого сада до самого их участка: здесь Анвар нарисовал дерево, похожее на куриную лапу.