— Соблюдать законы и принципы братства, поддерживать единство со своими товарищами.
— Клянусь!
— Не попрать честь и достоинство трех Гармоний!
— Клянусь!
На самом деле, Гармонии было четыре. Орта — самая первая академия, основанная шестьдесят лет назад. Даже несмотря на то, что за последние лет тридцать она в значительной мере переквалифицировалась, став по многим аспектам похожей на организацию элитных наемников, авторитет ее был по-прежнему самым высоким.
Гармония Эо была организована через пять лет после Орты. Являлась она, по сути, младшей сестрой первой академии и приняла от нее все традиции и устрой. Даже архитектурно они были похожи. Правда, Эо была поменьше, она насчитывала всего семсот-восемсот человек, считая студентов, диссонеров и персонал. В Орте же жило тысяча с лишним человек.
Третья Гармония — Фимма. Была основана сорок пять лет назад. Маленькая академия населением в триста человек размещалась высоко в горах на Восточном континенте. Это была условно закрытая организация монахов-аскетов, которые свято чтили принцип борьбы с Алой Королевой и ее созданиями, не участвуя ни в каких мировых делах, будь то политика, военные конфликты, природные или техногенные катастрофы.
Последняя, четвертая Гармония — Сира. Была основана сравнительно недавно, всего пятнадцать лет назад. Отличалась она от первых двух значительным уклоном в сторону военизированной структуры, но, в отличие от Фиммы, больше отстаивала свои внутренние интересы, чем великую цель борьбы со злом. Была она почти такой же большой, как и Орта (около тысячи человек). Руководство Сиры было очень обижено на Совет Гармоний, куда входило руководство всех четырех академий, за то, что в течение пятнадцати лет так и не была пересмотрена клятва присяги. И вроде бы изменения уже были готовы, но канцлер Глерг объявил Сиру государственной военной структурой при полном согласии руководства Гармонии, и другие три академии не только отменили введение изменений в нормативные документы, но даже исключили Сиру из Совета.
После того как заместитель закончил с присягой и, протирая вспотевший лоб платком, отошел от трибуны, Анджелус взял в руки несколько комплектов формы и отправился вручать ее новоиспеченным диссонерам, попутно перекидываясь с каждым парой словечек. Заместитель, сообразив, что должен делать дальше, порывисто подошел к столу и стал подавать директору новые комплекты.
— Что ж, Нейт, — прошептал Анджелус, когда подошел к уже начавшему скучать Ривзу. — Заставил ты нас понервничать. Я рад приветствовать тебя в рядах диссонеров. — Юноша кивнул.
На том церемония посвящения была завершена. Ребята, кто с радостным видом, предвкушая пирушку с друзьями, кто с устало отстраненным, мечтая отдохнуть от напряжения последних дней, разошлись по своим делам.
Нейт, перенес вещи в новую комнату и отправился в мастерскую сделать то, что, по совести говоря, должен был сделать пару дней назад.
В сине-голубой комнате-приемной было как всегда чисто, пахло маслом и металлом. За широкой, мраморной стойкой никого не было. Мастерская была пристроена к парковке и механики занимались не только изготовлением оружия, но и починкой машин, в таком случае инженеров пришлось бы искать на самой парковке у эстакад.
— Эй, есть кто дома? — наудачу попробовал Нейт. — Тониш!
В глубинах мастерской что-то звякнуло, послышалось невнятное ругательство. Нейт облокотился на стойку и, уставившись на причудливую фигуру женщины, сделанную из гаек, стал ждать.
Через полминуты за прилавком появился один из двух инженеров-техников Орты Тониш Алвис. Личность, надо сказать, во многом примечательная. Он был погодкой Нейта, однако диссонером стал значительно раньше, самым первым на потоке и чуть не в самом раннем возрасте за всю историю Орты, в тринадцать лет. Впрочем, особыми талантами в создании этюдов Алвис не обладал, да и развивал их с небольшой охотой. Настоящей страстью юноши была техника, в самом широком смысле слова. Он любил конструировать, изобретать, чинить. В пятнадцать он стал помощником главного техника, а через три года, когда наставник ушел на вольные хлеба, занял его место. И с тех пор во всей Гармонии без его участия не решался не один вопрос, связанный техникой. Его оружие было произведением искусства. Несмотря на то, что Тониш не слишком мастерски мог управлять резонансом, чувствовал он его на высшем уровне, потому его изобретения всегда работали исправно и эффективно.
Вот так, совсем молодой еще, скромный и немного чудаковатый человек, смог за короткое время обрести значимый авторитет в Орте. Щупленький, неуклюжий с забавной прической под горшок, со своеобразным мировоззрением, связанным с узкими интересами, он, тем не менее, пользовался уважением и почетом в академии.