Заключенный тут же обратил внимание на проникшую в камеру тень и перевел взгляд на своего внезапного визитера. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, пока Даяз не сел на постели. Его пышные рыжие волосы, на удивление, были чистыми и струились по спине, веером расправляясь по постели. Сейчас в них не было драгоценностей, нарэт даже косу себе не заплел. Дей впервые видел его с распущенными волосами.
— И зачем явился? Кто тебя сюда пустил? — тут же возмущенно поинтересовался омега, не сдвинувшись с мягкого места.
— Я хотел поговорить с тобой… О том, что произошло, — медленно начал подступаться Дей, не зная, как следует лучше начать.
— Не о чем нам с тобой говорить. Я тебе уже сказал, что это не из-за тебя и… Варга, — Даяз отвернулся от него.
— Тогда почему? Даяз, у тебя ведь двое прекрасных сыновей. Зачем ты рискнул собой, оставив их? — Дей не собирался так просто сдаваться, сжав прутья ржавой решетки.
— Это не твое дело, омега, — парень вскочил на ноги, испепеляюще посмотрев на нежеланного собеседника. — Уходи отсюда. Варгу уже должно было стать легче, так что отправляйтесь прочь из дворца.
— А что будет с тобой? Ты собираешься провести здесь всю свою жизнь? Ты хочешь сказать, что рискнул собой из-за этого неуравновешенного самодура? — повысил голос омега, но не успел среагировать, когда через решетку его схватили за грудки, резко притянув ближе.
— Не смей о нем так говорить! Ты ничего не знаешь! — зарычал Даяз, в глазах которого заплескалась ненависть, а клыки заметно по-звериному удлинились.
— А ты пытаешься его оправдать? Тирана, порабощающего близлежащие территории?! Очнись! — омега в ответ схватил парня за грудки. — Ты на него оставил своих детей!
— Замолчи! Если бы я не сделал этого, я бы оставил их без отца, а нашу стаю без вожака! — когти прорвали ткань, исказившееся в гневе лицо пугало.
— И всем бы было только лучше, — выплюнул слова Дей, резко отстраняясь от нарэта, оставляя в его руках клоки ткани.
— Да что ты знаешь? — хмурился Даяз, брезгливо отбросил ткань от себя. — Тиран, порабощающий все вокруг? Да если бы не он, стая бы сдохла от голода. Что, удивлен? Вся добыча ушла на территорию Лис. А те не желали сговариваться, оставив нас подыхать. Бесконечные стычки вымотали нас. И тогда Касьян принял решение подчинить их, пусть даже кровавой ценой, лишь бы наши волчата не умирала от голода.
— Ты просто пытаешься его оправдать…
— Я? Ни капельки. Я знаю, что Касьян вспыльчив и привык решать все силой. Но он делает это во благо других. Когда вам всем нужна помощь, вы бросаетесь к нам, но никто не помог, когда мы вымирали. Мои братья умерли, когда отца растерзали лисы. Они набросились на него, когда он гонял кролика для нас. Исподтишка. И если бы не Касьян, забравший меня тогда, я бы пошел вслед за ними, — он презрительно смотрел на Дея, словно тот был виноват во всех его бедах.
— Ты вбил себе любовь к нему, потому что он спас тебя, — омега понимал, как больно ранит сейчас и без того раненого зверя, но он не мог молчать. — Мне жаль твоих родных, но ты губишь себя ради этого подонка.
— Он спас меня, любил и заботился, — прорычал Даяз, продолжая испепелять взглядом ненавистного волка.
— Если бы ты не был красив, он бы и не забрал тебя, — почти безэмоционально сказал Дей, надеясь, что хоть теперь достучится до ослепленного мнимой любовью омеги.
Нарэт едва заметно вздрогнул, постепенно выпрямляясь, возвращая себе привычный статный образ, непоколебимого и гордого. Взгляд его стал холодным, настолько, что пробирало до костей.
— Ты нашел своего истинного и пришел тыкать другим, какая у них неидеальная любовь? — сухо осведомился Даяз, едва заметно сжимая кулаки.
— Нет. Я пришел предложить тебе уйти с нами. Забрать детей и бежать отсюда, — Дей сделал несколько осторожных шагов в сторону омеги.
— Значит, зря потерял время. Я бы никогда не согласился на подобное, — твердо заявил Даяз, отходя от решетки.
— Хочешь провести всю свою жизнь в подземелье без солнечного света? — Дей просто не понимал этого омегу, он не мог найти этому поведению объяснения.
— Как будет угодно Небесной. Но я не сбегу. Мое место здесь, возле моего возлюбленного, — уголки омеги приподнялись в намеке на нежную улыбку. Но это была лишь тень.
— Если ты говоришь про любовь и заботу со стороны Касьяна… Почему в супруги он хотел брать меня, а не тебя? — Дей болезненно посмотрел на несчастного парня, который отдал свою цветущую юность в жестокие руки палача.
— Уходи, — Даяз сжал руки и опустил голову. — Просто убирайся из этого дворца.
Омега еще несколько секунд оставался стоять перед камерой, в которую заключили нежный цветок, который обязательно погибнет без солнца и заботы. Он хотел, чтобы Даяз ушел с ними. Хотел спасти этого омегу, но не смог. Слишком упрям и предан тот был. И может быть, когда-нибудь, Дей его поймет. Но не сегодня. Сегодня он уходил из этого дворца под эхо собственных шагов.
========== Глава 16 ==========
Знакомые коридоры сменялись не менее знакомыми дверями. Стража переглядывалась между собой, но Варга не останавливали. Единственное, чего Касьян не мог бы никогда лишить своего брата, это встречи с папой. Они все тяжело переживали его состояние после того ужасного дня. Альфа вздохнул, отворяя узорную дверь. Из-за плотных штор в комнату пробивалась полоска яркого солнечного света, в котором, словно в танце, кружили частички пыли. Сердце сжалось от до боли родного и знакомого запаха сладкого меда. Варг ненавидел мед, но именно его аромат сопровождал папу, куда бы тот не пошел.
Взгляд скользнул по скомканной постели, на которой сидел осунувшийся омега. На нем была длинная туника, скрывающая в рукавах даже худые ладони. Некогда длинные косы были сейчас коротко сострижены, волосы немного торчали. Варг глубоко вдохнул, набираясь смелости подойти поближе. Хозяин комнаты словно бы и не замечал его присутствия, молчаливо глядя на закрытое шторами окно. Альфа присел перед ним на колени, со скрипом сжимая челюсть. Горящие огнем глаза, в которых полмира отражалось чистейшей любовью к жизни, сейчас были потухшим костром. Эсмаэль будто бы смотрел сквозь пространство, погрузившись глубоко в свои мысли. Реальный мир перестал существовать для него несколько лет назад и с каждым последующим годом все становилось только хуже.
— Папа, — Варг положил широкую ладонь на хрупкую руку. — Я пришел кое-что сказать тебе.
Омега не шелохнулся. Он словно бы не замечал ни прикосновения, ни слов. Его потрескавшиеся и искусанные губы были сжаты в тугую линию, а некогда яблочки-щеки, впали, делая черты лица неприятно острыми, та же россыпь ярких веснушек теперь словно бы угасла. Варг проклинал себя за то, что не был с отцом, за то, что не спас его и проклинал за то, что не смог помочь папе. Они с братьями остались сами по себе в жестоком клане, где стремительно уменьшались запасы продовольствия, животные бежали, а жара погубила большую часть урожая.
— Знаешь, со мной недавно произошло настоящее чудо, — альфа усмехнулся, тщетно рассчитывая, что папа слушает его. Безусловно, он слышал. — Я встретил прекрасного омегу. Своего истинного.