Им раздобыли штаны с заплатами,
Им дали обувь с задками драными, –
И вмиг рванулись в бой под гранатами
И умирали под чемоданами.
На загражденьях в окопах падали,
Как мухи в соках раствора липкого.
Спускались с неба вороны к падали,
Но шли живые вперед с улыбками.
Марш похоронный вслед пушки бухали,
И пулеметы им трелью вторили.
Одеты, сыты, – а там до духа-ли,
А там-пусть гибель, на суше, море-ли…
До полуночи орудья хлопали,
Валились люди в штанах протертых.
В потемках тени скользили по полю,
Штаны снимали живые с мертвых.
Новочеркасск.
1920.
Красный галоп
Мы мчимся вперед, казаки молодые,
Летим безудержно вперед.
Пусть сгинем в бою мы, орлы удалые, –
Что ж! Мир и без нас проживет!
Не страшны нам полчища недруга лютого,
Кадетские злые полки;
Разбили Краснова, разбили мы Дутова,
Лихие степные стрелки.
Пусть кличут враги чернокожих на помощь,
Как звали всех стран племена.
Мы выметем до чиста белую сволочь, –
Ну, ноги живей в стремена!
Взнуздаем коней своих, буйных голубчиков.
Рожок! Клич к походу играй-ка!
По жирным задам генералов да купчиков
Соскучилась наша нагайка.
А если деды и отцы бестолковые
Пойдут против красных птенцов, –
Порода у нас не старинная, – новая:
Прихлопнем дедов и отцов!
Не дороги нам наши земли и воды;
Забыли приволье станицы.
Пошли далеко в роковые походы,
Вперед, без конца, без границы.
Летим вдаль свободно, как в бурюшку стрепеты,
А время придет умирать, –
Мы крикнем врагам, ухмыляясь безтрепетно:
«Вы, сволочи, . . . . . . . .»
Дон
Январь. 1920.
В пути
Вдаль идем, раз сердце бьется.
Не о чем тужить.
Все равно нам, где придется
Голову сложить.
Если жизнь нам скажет прямо,
Что не нужны мы теперь,
Не захлопнем мы упрямо
Пред уходом дверь.
Мы не скажем горделиво:
«С ним или на нем», –
Но работать кропотливо
Снова мы начнем.
Коль умрем, – не правьте тризны,
Пустякам не верьте.
Знайте: смерти – нет без жизни,
Жизни нет – без смерти.
Москва.
Октябрь 1918.
Сергей Городецкий
Энергон
Глыбами силы в груди громоздятся.
Тяжелей первозданных пород.
Пора им взорваться,
Землю дремучую бросить вперед.
Имя им энергон,
Энергон, энергон!
Он безмятежность громит.
Динамит
С взрывчатым громом своим
Перед ним –
Полевого дыханье цветка.
Энергон весел, как вешнее солнце, и мощен,
Долгим страданьем он взрощен,
Чужд он притворств и коварств,
Прям, как полет электрона.
Карты седых государств,
Как паутину, сметает с земли.
Из каждого стона
Радость безумья творит.
В море грядущего шлет корабли.
Пристани стройте,
Гавани ройте!
Горит
Весь горизонт парусами свободы,
Рабского неба разрушены своды.
Зарева клочья в рабочих кварталах
К древку прибиты руками усталых,
Энергон пишет на пурпуре буйных знамен
Вечный закон:
Молот и серп,
Куй и коси
Железо возмездья и рожь красоты!
К шару земному прибит голытьбою Руси
Щит мировой бедноты,
Первой советской республики герб:
Молот рабочих, крестьянина серп.
Много еще угнетенных и спящих.
Сити сосет еще соки колоний,
Индия грудью иссохшей поит еще Лондон,
Сыплет алмазы Голконда,
Выю под розмахи плеток свистящих
Синий Восток еще клонит,
Сейфы Европы хранят миллиарды.
Готовьте петарды
Бомбы восторга, свободного разума мины
В руины
Свод капитала!
Воля рабочих железною стала.
Энергон в каждом трудящемся бьется,
В кружеве радиопроволок рвется,
На миллионы зовущих частиц,
Звонко кричащих
В пасти дрожащих столиц:
Ниц! –
Ввысь возносящих
Молот и серп,
Мира восставшего огненный герб.
Деревенская коммуна
Чудеса по небу лазали,
Да спустились, видно, на землю.
Из замшелой, темной, рваненькой
Деревеньки, вечно пьяненькой,
Вышла трезвая, тесовая,
Как зеленый бор, здоровая,
Веселая, живая
Коммуна трудовая.
Дети чистеньки да мытеньки,
Распричесаны волосья,
Аржаные правят митинги
Толстозерные колосья.
Зацвела гречиха розово.
Вдоль опушки, вдоль березовой
Две задорные кобылки
Тащат деда и? косилке –
В первый раз.
На машине глаз да глаз!
Тут нажми, а там подтыкни! –
Ну, да, нечего, привыкнет!
Хоть и стар,
А ведь, крепкий коммунар.