— Как скажешь, — повторила она, подражая интонации мужа. — Не ты ли позвонил и сообщил, что мы переезжаем? «Да, кстати, Сьерра, вечером придет агент из риелторской конторы, ему необходимо занести твой дом в список!»
— Наш дом, — поправил он, прищурив темные глаза.
— Да, и я так считала, пока ты не оглушил меня новостью!
— Я принял обдуманное решение.
— Ты только-только получил повышение и надбавку к зарплате. В то время как у большинства людей поджилки трясутся от мысли об увольнении, у тебя гарантированное рабочее место, медицинская страховка, пенсионные накопления. У нас чудесный дом. Наши дети счастливы…
— У большинства людей никогда не будет подобной перспективы, Сьерра.
— Какой перспективы? Работать в новой компании, которая через год может лопнуть как мыльный пузырь?
— Не думаю, что такое может случиться.
— Но знать с полной уверенностью ты не можешь.
— Нет, полной уверенности нет, — процедил он, теперь уже свирепея. — Я не гадалка. Но чутье подсказывает мне, в каком направлении будет развиваться компания, и поэтому мне очень хочется «вскочить в тот же поезд».
— Чутье? И ты еще можешь обвинять меня в том, что я всегда основываюсь на эмоциях?
— Тут другое, — проскрежетал он.
— Да? Ты видишь разницу? Ты так много труда вложил, чтобы обеспечить себе уверенность в завтрашнем дне…
— Уверенность — это еще не все.
Она пропустила мимо ушей его последнее замечание.
— И теперь, в силу какой-то прихоти, ты все это пускаешь на ветер.
— Я ничего не пускаю на ветер. Ты еще не понимаешь, да? Все, что я до сих пор делал, являлось для меня лишь подготовкой к такому вот благоприятному случаю. И я не собираюсь тратить всю оставшуюся жизнь на реализацию чьих-то идей, когда у меня есть свои собственные!
— Почему ты не можешь заняться реализацией своих идей здесь, в свободное время?
— Для этого у меня нет необходимого оборудования.
— А что если это не сработает, Алекс?
— Я справлюсь с проблемой, если таковая возникнет.
Дрожа всем телом, Сьерра рухнула на диван и, чтобы не заплакать, до боли сжала пальцы.
— Я не хочу переезжать.
— Думаешь, я не знаю этого? — грустно проговорил Алекс, чувства Сьерры были ему понятны. — Ты была бы просто счастлива, если б мы провели здесь всю оставшуюся жизнь.
Она заглянула в его глаза:
— Что плохого в нашей теперешней жизни?
— Мне хочется чего-то большего, чем перспектива тридцать лет выплачивать ипотечный долг за заурядный типовой дом.
Типовой? Заурядный? Неужели он так представляет себе их дом? Будто говорит о картонной коробке. Сьерра подумала о том времени, когда она своими руками красила стены, клеила обои, украшала задний дворик и палисадник так, чтобы он был похож на настоящий английский сад. Больно. Невыразимо больно. Она закрыла лицо руками и зарыдала.
Алекс едва слышно выругался и сел на диван рядом с женой.
— Моя маленькая «домоправительница», — сказал он нежным голосом, осторожно касаясь ее волос.
Сьерра резко отстранилась и попыталась подняться. Он схватил ее за руку и притянул обратно на диван.
— Ты никуда не уйдешь.
Она заплакала еще горше, и он крепко сжал ее в своих объятиях, снова пробормотав какое-то крепкое словцо.
— Я знаю, ты напугана, Сьерра. Всю свою жизнь ты прожила в Хилдсбурге. Что ты еще знаешь? Думаешь, этот дом и город — центр мироздания?
— Большинство людей в Лос-Анджелесе, окажись они в нашем уютном доме, вероятно, решили бы, что уже отдали Богу душу и вознеслись на небеса.
— Скорее всего, они все равно сюда не переехали бы. Мне следовало взять тебя с собой в Беркли. Тогда, возможно, ты была бы в состоянии представить, как живет большой город, как он заманчиво бурлит, разгоряченный идеями. Вот что я чувствую в обществе этих ребят. Энергию жизни.
Она не понимала, о чем он толкует ей, но почувствовала волну возбуждения, пробежавшую по его телу.
— Я окончил университет с отличием, Сьерра, и что я делаю с моими знаниями? — Он грустно усмехнулся. — Ничего.
Она высвободилась из его объятий.
— Как ты можешь так говорить? Ты проработал всего десять лет, и ты уже сумел достичь того, на что многим людям не хватает и целой жизни.