– Есть в нашем… то есть в моем королевстве такое интересное местечко, – хитро поглядывая на меня, сказал Конан. – Называется оно Латераной, Чертополохом. В общем-то это небольшой департамент, располагающийся вдобавок за городом. Тамошний начальник, барон Гленнор, недавно жаловался, будто при Нумедидесе в Латеране образовался недостаток сообразительных молодых людей, дворян, способные выполнять всяческие странноватые поручения.
– Латерана? – насторожился я. – Что-то слышал… Раньше. Какие-то темные делишки.
– Не темные, а государственные, – фыркнул король. – В общем, держи пергамент с моей личной рекомендацией и отправляйся в Тауранское предместье города. У стражи спросишь, где вилла «Латерана». Когда приедешь, немедля просись именем короля к барону Гленнору. А с ним лично договоришься.
Вот так, благодаря королю, я второй раз избрал жизненную дорогу. Пришлось год учиться в особой школе при Тарантийской Обители Мудрости (как раз тогда мимо меня прошли все интересные события, связанные с Полуночной Грозой и появлением Зеленого Огня), затем выполнять мелкие поручения (а в это время Аквилония воевала с Офиром…), через два с лишним года я отправился с особой миссией в Аграпур (и тут же в Аквилонии случились неприятности, связанные с Порталом Хаоса…). Без меня Великое Посольство отправилось заключать договор на Полуденное Побережье, без меня устраняли кофийского тирана Страбонуса, без меня выиграли очередную войну с пиктами. Мне же приходилось корчить из себя то посланника по особым поручениям при дворе туранского императора, то похищать документы иранистанского шада, то убегать от погонь, то гоняться за злодеями короны. Не скажу, что это было неинтересно, но все-таки самое захватывающее всегда доставалось кому-то другому. Лишь полгода назад приказом барона Гленнора меня наконец-то вытащили из Кофа (я трудился в должности военного посланника Аквилонии) и позволили остаться в Тарантии.
Короля за прошедшее время я видел считанные несколько раз, пакостный предок вообще не показывался. Но сегодня с утра я внезапно получил приглашение от Конана явиться на званый ужин «для друзей». Первый раз за пять лет беспорочной службы.
Спасибо, Ваше величество.
Въедливый барон Гленнор задержал нас до четвертого послеполуденного колокола. Нас – это полную дюжину конфидентов, трудившихся на поприще душевного согласия в королевствах, граничащих с Аквилонией. Лишь когда небольшая кабинетная клепсидра офирской работы отбила четыре удара, господин барон решил, что подчиненные прониклись серьезностью положения, выслушали надлежащие порицания и готовы со всем рвением и усердием приступать к дальнейшим трудам во славу и благо Трона Льва.
По счастью, мне не досталось очередного поручения, связанного с дальними поездками. Гленнор похлопал меня по плечу, повздыхал и сказал только, что, мол, месьору графу Монброну следовало бы отдохнуть, рассеяться и непременно развлечься. Ты, мой милый граф, вроде бы собираешься нынешним вечером к королю? (Митра Светоносный, откуда он знает про приглашение?! Впрочем, Гленнор по должности обязан знать все и обо всех). Чудесненько, драгоценный мой Маэль. Их величество устраивает замечательные вечеринки! Только смотри, любезный граф, не увлекайся. А заодно… Вот, передай лично в руки королю. И желательно до того, как он напьется.
Барон сунул мне в руки толстый пакет, украшенный аж пятью синими печатями с гербом Латераны – перо и кинжал в обрамлении венка из переплетенных розы и чертополоха. Вообще-то данный символ является гербом поместья месьора Гленнора, но за много лет он стал непризнанной эмблемой нашей тайной службы. Мне, например, гораздо больше нравится герб Вертрауэна, наших немедийских заклятых друзей – Пятый департамент, секретная служба короля Немедии, украшается стоящим на задних лапах геральдическим драконом, сжимающим восьмилучевый моргенштерн.
Я откланялся, спустился по боковой лестнице к конюшням, отлично выдрессированные конюхи немедленно привели мою серую в яблоках кобылу зингарской породы, я забрался в седло и отправился в город.
Терпеть не могу весну, особенно раннюю! Даже здесь, в отлично обустроенных и чистеньких предместьях Тарантии, где живут очень богатые и влиятельные люди, парковые дорожки более напоминают хорошо разваренный кисель. Отвратительная смесь тающего снега, грязи, прелых прошлогодних листьев и ледяной воды. Вилла «Латерана» осталась позади, я свернул на совершенно разбитый колесами повозок и лошадиными копытами проезд, ведущий мимо огромного и роскошнейшего загородного дворца канцлера Публио (любопытно, на какие средства старик Публио может позволять себе подобные экзерсисы? Едва деньги требуются на нужды государства, канцер начинает бледнеть и вздыхать о пустой казне, но, как только заходит речь о его собственных утехах, казначейство немедленно отпускает надлежащие суммы «на обеспечение канцелярии его светлости». До сих пор удивляюсь, почему Конан смотрит на неприкрытое воровство канцлера сквозь пальцы…).