— Ззздрасьте. — Простучала зубами я. — Не сочтите за грубость, но можно узнать вашу расовую принадлежность?
— О, простите, миледи, я так невежлив. Меня зовут Элеонор, а это мои друзья. — Он показал сначала на бурого волка, а потом на чисто черного. — Тот, что бурый — это Рэйт, а черный — Сарим. Мы все из клана Диких.
ДИКИЕ? Это дикие?! Кто писал эту гребанную историю? Всегда знала, что там сплошное вранье! Однозначно расист сочинял весь этот бред, пылая завистью при этом.
— И вы меня простите, Элеонор. Я попалась на предрассудки исторических записей. — Легко склонила голову в знак уважения. — Я Эсстеретта, принцесса Алых Земель. — У волка Сарима дернулся глаз, и он что-то проскулил Элеонору, от чего тот с благоговейным ужасом уставился на меня.
— Вы можете так понимать друг друга? — Насколько продвинулась эта раса? Во мне проснулся исследователь.
— Конечно, принцесса. — Не меняя взгляда, ответил Элеонор. — Мы наслышаны о вас, чудеснейшая. Мы преклоняемся пред вашими талантами. А действия! Настолько тщательно продуманы! Зелья и порошки уникальны, нигде нет подобных! — Теперь была моя очередь с ужасом пялиться на это трио. Странно…А где собаки?
— Откуда вы знаете? — Я снова прислушалась, надеясь услышать собак, как — то подозрительно долго их нет.
— Мы частые обитали этих мест, а ещё мы очень чувствительны к различным зельям и порошкам. Наш клан знает их все наизусть и с самого детства нас учат различать, узнавать и изготовлять их. Нет ни одного, которого бы мы не знали. Но случайно натыкаясь на ваш просыпанный порошок, а порой и остатки зелий в лесу, мы были поражены необычайному составу и свойствам. Ну, а о ваших шалостях знает чуть ли не вся Андиария (*Так назывался наш материк, состоящий из 20 государств, также было ещё пять материков — Гирант, Эмест, Каллолини, Сатория и Прарикария).
— Я польщена, что вы так много знаете о моей персоне, но почему вы не в Землях Диких? — Осторожно поинтересовалась принцесса.
— О, все просто, мы путешествуем, а здесь решили задержаться подольше, потому что мы интуитивно ощущаем, что нужны этим землям. — Мечтательно произнес Элеонор. Я некрасиво раскрыла рот и приподняла бровь. Они напоминают мне безмятежных служителей храма Каллолини, которые поклоняются Демиургу Рэ, они там все такие — мечтательные, добродушные и облачные. Если бы вокруг них летали бабочки — это бы дополнило всю прелестную картину.
— Я… рада за вас. А почему вы хотели меня съесть пять лет назад? — На всякий случай я приготовилась сваливать, а то сейчас будет, как в красной шапочке: «Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы…»
— Съесть? Дева, как вы могли такое о нас подумать? — Растроенно всплеснул руками Элеонор.
— А что думать девочке, которая видит щелкающие пасти, огромные зубы и рычащие вопли? — Дааа, странный народец.
— Так мы же не знали, что вы не умеете нас понимать! Это мы с вами пытались поговорить, а потом догоняли, чтобы все объяснить, но когда вы выбежали из леса к замку, мы не посмели следовать за вами. Это некрасиво — врываться в чужие владения. — Да, а пугать маленьких девочек красиво.
Сзади послышался шорох и на облюбованную нами полянку вышел Эрик.
— Вот и нашлась беглянка.
Глава 14
Эсстеретта.
Ёксель-моксель. Да за мной сам принц гнался! Смех начинался тихо, а потом перерос в истерический.
— Принцесса, принцесса, перестаньте, это может повредить ваше душевное здравие. — Элеонор тряс меня за плечи и умоляюще заглядывал в глаза.
— Оно уже сдохло в страшных муках. — Загробным голосом произнесла я. Элеонор медленно отошел от меня. Вот и правильно. Жаль я «дружбу» дома оставила. А то образ надо завершить.
— Добровольно пойдешь, или мне надрываться? — Эрик сама безмятежность.
— Сначала ответь мне на вопрос…
— Как я так быстро пришел в себя после твоей убойной дозы психотропного порошка? — Он оторвал взгляд от своих рук и перевёл его на меня. — Волки едят Мандрагору, чтобы залечить раны. — У меня отвисла челюсть. Они психи! Все психи!
— Кто это, дева? — Вклинился Элеонор. Его тон был грозным, как у воителя. Любопытно, а что если…
— Кто эта дева? — Специально переиначила вопрос. — Да вот шастает тут, ищет приключений на свою миленькую попу. — Когда до Эрика дошло, что мы говорим о нем, он оскалился.