— Почему Княжич женился не в Первом Храме?
— Визир сказал, якобы нельзя осквернить храм чужачкой. А после того, как они женились, брак признали недействительным. Их связь считается прочной, невеста уже женщина. Нельзя ее вести в Первый храм.
— И Княжич смирился?
— Да, предложил чужачке место в гареме. А она разозлилась, дала ему пощечину и пропала. Будто сквозь землю провалилась, и даже ветер скрыл ее следы на снегу.
— Появилась из ниоткуда и ушла в никуда, — пробормотала я. — Прямо как тень какая-то.
— Тень появляется в солнечный день, а она пришла в самый пасмурный, — возразил Альрен. — Я удовлетворил любопытство Княгини?
— Да, пожалуй, я довольна, — была вынуждена признать. — Алли, наконец-то, тебя только за смертью посылать!
Служанка едва заметно скрипнула зубами, но целую корзину всякого разного для рукоделия принесла. Что ж, начнем с того, что я точно умею? Шарфик связать успею. Непонятно, зачем он Князю, но пусть будет. Традиции же, чтоб им пусто было!
— Запускайте просителей, — кивнула Алли, когда она села на свой стульчик и взяла пяльцы в руки. Взгляд служанки нужно было видеть! — Чего сидишь? Мне повторить?
Девушка подскочила как ужаленная, побежала к выходу, извиняясь, словно я ее как минимум бью за непослушание. Интересно, если приказать ее выпороть — сорвется? Меня, помнится, матушка Эм пару раз высекла, чтобы проверить, насколько я могу держать себя в руках. "Муж может попасться хороший, с ним легко будет. А может и сволочь тебя взять. Тогда нужно, чтобы ему интересно было. Хрупкие игрушки быстро ломают. А тебе нужно, чтобы он сломался раньше. Упал с лестницы, например. Терпи, это не сложно, если знаешь, что можешь терпеть бесконечно. "
Я хотела написать маме в тот же вечер. Попросить, чтобы меня забрали из храма, потому что здесь всем заправляет долбанная психопатка. Даже написала письмо, хотя это было не так уж и просто — лежа на животе. Но потом матушка Эм прислала ко мне одну из монашек. Та обработала мне раны специальным снадобьем, чтобы не осталось ни единого следа от унизительного и болезненного урока. Будто и не было этого вовсе. А потом скинула мантию, оставшись в одном нижнем белье и показала мне свое тело. Она была всего на пару лет старше. Всего на пару лет… Но седые волосы и глаза, в которых осталась только усталость… И шрамы. Все тело было покрыто шрамами. Матея, это было красивое подтянутое тело, на котором не осталось ни одного живого места.
Хотелось узнать, откуда такое ужасное приданое у девушки ее возраста. Хотелось узнать, как возможно пережить подобное. Хотелось, но…
"Ему нравилось, как я кричу, — просто сказала она тогда. — Мне понравилось, как кричал он."
И я не стала задавать вопросов. Не стала узнавать, что именно она сделала с мучителем. И уж точно я не стала бы ее осуждать.
Когда через пару недель Эмилия снова вызвала меня к себе в кабинет и встретила с розгой, я не удивилась. На этот раз пороли меня в два раза дольше. Или мне так показалось. Сначала пыталась считать удары, потом перестала. Но не издала ничего крика. Тихие стоны — единственное, что я себе позволила. Меня снова напоили снадобьем и обработали раны. Больше экзекуцию не повторяли. Если я не усвоила что-то со второго раза, то не усвою вовсе.
Из мыслей о прошлом меня выдернул Альрен, вежливо кашляющий в кулак. Я кивнула просителям, они представились, и процесс пошел. Ко мне шли за защитой женщины. Это стало понятно, когда дверь в библиотеку открылась и выпустила пятую за день просительницу.
— Раньше они боялись пред Князем предстать, — шепотом пояснил Кровник, когда я просто на него вопросительно посмотрела. — А сейчас можно о своих бедах рассказать женщине.
— У вас судов вообще нет? Только Князь?
— Ну теперь еще и Княгиня, — улыбнулся Альрен, что-то вписывая в перечень имен. — У нас живет не так много людей. В Эваноде в одной столице больше населения, чем во всем Хельриссе. Три крупных города, несколько поселков и пара десятков деревень. Остальная земля — льды и горы. Людей там нет. А если есть, то отшельники, которые власть не признают, но и вреда не приносят. Просто живут себе уединенно, никого не трогают. У них и суды какие-то свои.