— Я тебя так люблю, Линочка, — прошептала малявка, глядя на меня через зеркало. Она всегда так делала, когда видела, что перегнула, и я вот-вот сорвусь на ней. И глазками хлопала, ресницами целые ураганы создавая. Вот нас так только в шестнадцать учили, а она с самого детства умела, будто с молоком матери переняла весь опыт и мудрость женских хитростей всех наших предков.
— И я тебя, чудовище, — вздохнула тяжело, надела на сестру тиару, нанесла на губы блеск и отправила в зал. Старшей дочери Князя нужно было заходить в зал последней. Не знаю, с чего вдруг, но Наставница Гельна ввела такое правило: я всегда опаздывала на бал на пять минут. Не больше, не меньше. Вия на две, а я на пять. И эти три минуты тишины, пока она была далеко от меня, стали настоящим отпуском. Матея, пожалуйста, пускай отец заберет меня отсюда, а сестру оставит в школе. Я буду приходить в твой храм каждый четверг, стану вышивать крестиком и выучу три десятка молитв, клянусь. Пожалуйста, мне нужно хотя бы немного отдохнуть.
Песочные часы показывали, что время истекло. Я надела перчатки, выдохнула и медленно пошла в бальный зал.
Розарий располагался в горах, защищенный от холодных ветров магией. У нас даже был свой тонкий барьер, как между Хельриссом и Эванодом. Дедушка велел магам организовать. Вот, чьей любимицей была я. С мамой у него отношения так и не наладились, хотя он много раз извинился за то, что был абсолютной скотиной. Наследников у него больше не было, Нила, моего младшего брата, переманить было невозможно — оборотня всегда тянет в Хельрисс, а меня дедушка надеялся получить в преемницы. Да, придется выдать замуж за какого-нибудь родовитого подкаблучника, но это не проблема. К его услугам целый двор. Отец рычал, что за чужака я не пойду. Мать отказывалась отпускать меня к деду на каникулы, а он старательно меня задабривал. Как оказалось, зря. Волчица во мне проснулась, хоть и довольно поздно, но это не так важно. Важно, что теперь я за Стену ни ногой.
Длинные коридоры были украшены розами в высоких вазах и картинами с изображениями моря. Наставница Гельна велела повесить в коридорах картины, на которых был бы изображен не Хельрисс, потому что его мы могли увидеть, выглянув в высокие окна. Снежные вершины и тонкая преграда, охраняющая нас от всех и вся — то, что мы видели ежедневно. А вот море, пустыни, степи и большие города того же Эванода — другое дело. Так мы и называли эти коридоры: морской, степной, пустынный, городской… Я жила в морском крыле, и оно мне безумно нравилось. Океан вообще казался мне чем-то особенным. Огромным, необъятным, буйным, но уютным. Он мог убить, утянув на дно, а мог возвысить, быстро доставив купца с места на место. Невероятно!
В зал я вошла с гордо поднятой головой, глядя прямо перед собой и улыбаясь всем сразу и каждому по отдельности. Понятия не имею, как это выглядело со стороны, но меня мучали, желая добиться такой улыбки, почти три месяца. И, судя потому что отстали наконец-то, желаемый результат наставницы получили. Они всегда его получали. Иногда мне казалось, что наставницы готовят из нас как минимум шпионов.
— Княжна Лианель Гнета Вальрас! — Объявил громкий и хорошо поставленный голос. Грянули аплодисменты, и я под их аккомпанемент подошла к своей семье. Присела в реверансе перед отцом, поцеловала руку матери, кивнула брату, который поцеловал руку мне.
— Рада вас видеть, Князь, — чинно поприветствовала я. — Как вы добрались?
И вот только после этого заиграла музыка, и на нас перестали так внимательно смотреть. Это в первый раз я опозорилась, обняв родителей и едва ли не визжа от радости, что, наконец, их увидела. И теперь родители других девушек ждали, когда я опозорюсь снова. Но я себе не позволяла подобного больше никогда. В стенах школы.
— Хорошо добрались, — вздохнул отец. — Поскорее бы теперь выбраться.
— Не без Лины, — напомнил холодно Ниланерр. — Так и будешь молчать?
Я посмотрела на маму, желая получить объяснения, но она не просто молчала. Даже ее лицо сейчас больше напоминало маску. Всегда мягкая и улыбчивая, сейчас она будто заморозила себя сама.
— Что случилось? Кто-нибудь мне объяснит?
— Отец отдает тебя замуж, — явно зло выплюнул брат. — За чужака.
— Мама тоже чужачка, — напомнила проницательная Вия. — Почему сейчас? За кого?
— Лорд Тоурен-младший, — признался отец. — Это новое условие мирного договора с Эванодом. Твой дед…
— Виктор-отцеубийца?
— Суд его оправдал, — наконец, отмерла мама. — Я говорила тебе, не общайся с дедом!
— Он был болен! — Все так же мило улыбаясь родителям, напомнила я. — А про Виктора и его способы спасти свою задницу знают все!