Работать долго нам не позволили. Через пару часов, когда мой подарок Джарраку уже был упакован, в библиотеку вошел Ваерр, на цепи ведущий чиновника, который умудрился перепортить всех девок в деревне, за кого заступиться некому было. Следом шли сами жертвы и заявительница.
— Вам понятно, почему вы здесь? — без лишних вступительных слов спросила у виновного.
— Да, Княгиня.
— Есть что сказать в свое оправдание?
— Бес попутал! Княгиня, пощадите старого дурака! Прошу!
— Сколько раз девочки просили вас пощадить их? Вы хоть одну отпустили, не тронув? Хотя бы одну? Нет? Сколько жертв? Лекарь провел освидетельствование?
— Двадцать три, Княгиня, — почтительно склонил голову Ваерр. — Лекарь подтвердил.
— Маг?
— И маг говорит, что насильник один, — Кровник кивком указал на седого дряблого мужчину.
— Тогда вы приговариваетесь к двадцати трем годам на Мысе.
— На Мысе получают неплохое жалование, — намекнул Ваерр.
— Жалование за все двадцать три года разделить между девушками. Обустроить на мысе тюрьму. Нечего пропадать рабочей силе. Насильников отныне будем туда отправлять, а деньги, которые они там заработают отправлять его жертвам. Закон должен принять Совет?
— Примет, не сомневайтесь. Занимайтесь обустройством тюрьмы и поиском служилых. Оклад в три раза больше, чем в столице. Максимальный срок работы на Мысе — пять лет. Потом пять лет перерыв и еще пять можно отслужить. Займетесь?
— Князю сказать, что вы дали мне задание на ближайшие несколько дней?
— Да, Ваерр, — я медленно кивнула, глядя ему в глаза. Понял намек. Умный мужик. И странно, после разговора с Визиром будто зауважал меня. — Князь не должен быть против.
Кровник кивнул и вышел, уводя за собой рыдающего насильника. Дело в том, что на мысе летом температура достигает минус сорока градусов. А зимой минус семидесяти. Условия работы очень тяжелые. Но есть острая необходимость в рабочей силе, поэтому очень часто молодые волки едут на самый север, чтобы за пару лет накопить денег на дом и скотину, после чего возвращаются. Поток желающих всегда большой, но и текучка кадров невероятная. Многие не могут выдержать и пары дней — бегут обратно, домой, в тепло.
Тюрьма на мысе даст постоянный минимальный рабочий труд, довольно серьезное наказание, которое навсегда отобьет желание приставать к женщине (потому что отморозится все для этого необходимое) и еще отвлечет совет от происходящего здесь и сейчас.
Я попросила всех девушек подойти ко мне, протянуть руку над кольцом, и Альрен продолжил вести список. Из двадцати трех мага и оказались шесть девушек, и они получили предложение стать воспитанницами Розария. Две без магии попросились в кухарки, и я кивнула Кровнику, чтобы брал.
Подготовка к пиру началась рано. Мы не успели сделать практически больше ничего, когда Вита мягко намекнула, что пора идти. Она не была столь опытной, как Алли, слава Матее, но из-за этого требовалось больше времени. Традиционное платье из тяжелой ткани она отпарила заранее, а вот меня только собиралась. Раньше я любила подолгу нежиться в ванной, расслабляясь. В этот момент же не получалось выкинуть мысли из головы. Но Вита сделала ход конем: налила мне горячего вина со специями, оставила на подносе вместе с… Курагой и ушла за украшениями. Пока служанки не было, я съела все сухофрукты, а после выпила глинтвейн, что немного позволило расслабиться. После ванной меня нормально накормили, сытно, но пресно и, на удивление тошноты не последовало.
— Я старшая дочь в семье, — улыбнулась Вита. — С маленьким Ником мама ужасно мучилась от тошноты первые несколько месяцев. Научила с этим бороться.
Я приняла объяснение и поняла, зачем меня кормили перед пиром. Потому что там еда будет жирная, ароматная, и есть я ее банально не смогу. Тут бы просто рядом высидеть.
На этом служанка меня продолжила удивлять. Традиционный наряд был безжалостно урезан. Вместо двух нижних платьев, Вита достала одну тонкую сорочку, отрезала от одного из платьев ворот, который должен выглядывать наружу, и приладила его к сорочке. Затем помогла мне его надеть. Но и на этом она не остановилась. На каждую ногу она надела по подвязке с ножнами, чем-то помазала кожу, и ткань прилипла к бедру.
— Юбка широкая, будет незаметно, — продолжила объяснять девушка, разреза эту самую юбку от подола едва ли не до самого бедра. — Магией скрепите? Складок много, и так незаметно должно быть, ткань слегка магнитится, но на всякий случай лучше скрепите.
И я скрепила. Потом несколько раз попробовала в одно движение распороть ткань и достать кинжал и… С третьей попытки получилось легко и непринужденно. Я с сомнением посмотрела на Виту, но она лишь пожала плечами.
— У нас в деревне тоже был такой староста. Я носила обычные ножи и под юбкой, и в рукаве, даже когда выходила за хлебом. Отец научил прятать. И юбку наметывать так, чтобы рвать легко было.
— Добро должно быть с кулаками, — кивнула я и ничего не сказала, когда в волосы мне аккуратно напихали шпилек с заточенными острыми гранями сверху. Шпильки были большими и прозрачными, похожими на льдины, а потому хорошо смотрелись с голубым платьем и ожерельем из крупных голубых бриллиантов.
— А это откуда?
— Ваерр принес. Сказал, отпускать Княгиню на такое мероприятие без оружия глупо. И что с вашим характером вообще лучше меч с собой носить. Желательно двуручный. Но вы же его даже не поднимете. Потому в слабом женском теле мужской характер это опасно.
— Я бы посмотрела, как их сильные мужские тела переносят роды и беременность, — фыркнула я и надела накидку. В нее служанка вшила потайные карманы, и мы напихали всевозможных зелий. На всякий случай. Подготовка к пиру все больше напоминала сборы на войну как минимум.
— Или женские недопонимания, — улыбнулась Вита. — Если уж они уверены, что умирают, когда простуду подхватят… Самое интересное, что раны после битв их не пугают. Но небольшой жар… Яррис, мой отец каждый раз просит похоронить его рядом с братом. И говорит таким слабым голосом, что жутко становится.
Мы дружно рассмеялись, а я попыталась представить мужа больным, но у меня не вышло. Джаррак будто не был обычным человеком со слабостями и здоровьем, которое может подкоситься. Он всегда и во всем оставался сильным, несгибаемым. Пройдут года, и, возможно, ощущение всесильности супруга угаснет, но мое восхищение им едва ли когда-то сойдет на нет. Он слишком мужественный, чтобы я не считала его особенным.
— Разве волчья кровь не дает абсолютное здоровье?
— Нет, даже здоровье оборотней иногда дает слабину. Иначе смертности здесь вообще никакой не было, — Вита улыбнулась. — А мы так и вовсе не волки. Жили за стеной до войны. Потом стали происходить конфликты, нас и увели. Думали, в рабство. А оказалось, что просто на свою половину. Дали хлипкий домик, папа его быстро поднял, а потом уехал на Мыс. Заработал денег, вернулся, мы починили дом, закупили продуктов на зиму и меня на курсы служанок отправили. Вот теперь я семье помогаю. Какая нам разница, где жить и работать? Только здесь зима долгая. А волки… Они неплохие, лучше людей. Староста вот человек. А Ваерр волк. Они свою силу знают, потому в узде держат. А люди… Слабые. Чуть увидят кого, кто отпор дать не может, так и норовят показать, насколько они лучше.
Я задумчиво кивнула, потому как и возразить было нечего. Все так и есть. Люди слабее, но нам важно показывать, что мы не жалкие ничтожества. Волки же и так знают себе цену, поэтому им ничего доказывать и не хочется.
Усилием воли выкинула философские мысли из головы и еще раз про себя прогнала план от начала и до конца. Мы ослабили защиту до невозможного: неразумная Княгиня припахала всех кровников, и теперь защищать ее некому. Вернее так подумают заговорщики. Пир — отличная возможность меня убрать. Много людей, спиртные напитки. Чего стоит напоить Князя и незаметно вывести меня подышать свежим воздухом, а затем проткнуть мечом насквозь? Или еще проще — подсыпать яду мне в вино? Нам нужно лишь дождаться этого момента и ударить по заговорщикам. Визир уверен, что это сработает, а я почему-то склонна ему верить. Хоть это и странно. Тот, кого я вчера считала своим врагом, вдруг становится союзником.