А потом меня повели к мужу. Супруг надел на меня роскошную белую шубу, красивые сапожки в тон, меховую шапку, варежки и повязал платок на шею.
— Там холоднее, чем кажется, — пояснил он свои действия, и я кивнула. Холоднее так холоднее.
Лучше бы меня полностью укутали в мех! С головой в теплый кокон!
Ехать пришлось в открытых санях, запряженных… Ездовыми кошками! Огромными хищными пятнистыми кошками!
Бежали они быстро, только серебристый мех мелькал на заснеженном фоне.
Лицо быстро замерзло, глаза заслезились. Хорошо хоть супруг догадался обнять и прижать лицом к груди, я отогрелась его теплом и из саней вышла почти не заплаканная.
Этот храм значительно отличался от пещеры, где замуж выходила я. Он представлял собой одноэтажное здание из белого камня, квадратное, но с золотистой крышей, которую старательно очистили от снега.
— Гордость моего отца, — хмыкнул Джаррак. — Нравится?
— Он… Необычный. Я привыкла к немного другой архитектуре, — попыталась ответить по возможности обтекаемо, чтобы никого не обидеть.
— Я видел, — кивнул Вальрас. — Если хочешь, построй летом что-то по своему вкусу. Я обещал тебе три подарка.
И не дождавшись ответа, меня увели в храм. Первая комната напомнила прихожую в доме. Здесь все раздевались и разувались, босиком проходя дальше. Причем мужчины шли в правую дверь, а женщины в левую. Из женщин здесь была только я, поэтому дикарь мягко подтолкнул меня в нужную сторону.
А там была комната, где на мягких диванах сидели мои соотечественницы в одинаковых белых сарафанах.
В углу стоял инструмент, похожий на арфу, местная девушка играла на нем, закрыв глаза. Пронзительная мелодия ласкала слух, но действовала на нервы.
— Страшно? — не нашла лучшего способа начать беседу я.
И посыпались реплики со всех сторон! Девятнадцать напуганных женщин — это вам не шутки!
— У них гаремы! Я только читала о таком!
— Мой потребовал сына после первой ночи!
— Я не хочу при всех!
— Это неприлично!
— А это, правда, так больно?
— А у них действительно клыки?
— Вы можете сделать так, чтобы меня вернули домой? Я передумала и хочу к своему Майлзу!
— А мой очень суровый! Мне кажется, он меня убьет за малейшую провинность!
— И мой! Как посмотрит — сердце в пятках и дышать тяжело!
— Гаремы есть, да, — кивнула я, подняв руку, чтобы успокоить разгорающуюся всеобщую истерику. — Но они социально оправданы. Армию нужно поддерживать в боеспособном состоянии, поэтому мужчины хотят сыновей. Больше сыновей, сильнее Хельрисс. Думаю, они не маленькие и прекрасно понимают, что ребенок не родится после первой же ночи. Но у них есть средство, которое помогает понести быстрее. Это средство нужно выпить, хотя бы глоток, но обязательно. Такова традиция. Теперь о приличиях. Я понимаю, что это очень сложно. Вам хотя бы объяснили, что ждет впереди. Мне Князь лишь сказал, что я должна слушаться его, следовать традициям нового дома, и я подчинилась. То, что считается неприличным за стеной, здесь является нормой. И напротив, у нас уже давно женщины не хранят себя для мужа, давайте будем честными, а здесь девичья честь — главное богатство. Мы разные, это правда. Но это не значит, что местные традиции хуже наших норм поведения. Суровые они только с виду. Хмурятся, рычат даже, но мы же женщины. Волна камень точит. Научите их быть немного мягче с вами. К тому же… Может, дышать тяжело, потому что они красавцы как на подбор? Сердце замирает по той же причине?
— Ваш страшный!
— Зато сильный, надежный, неглупый, уверенный, — я пожала плечами и хитро посмотрела на девушку, которая успела вчера разглядеть недостатки внешности моего супруга. — Красивой могу быть я, а он пускай решает проблемы, из этого факта вытекающие.
Девушки рассмеялись и немного расслабились, и музыка сменилась на более веселую. Через какое-то время дверь открылась, что стало сигналом к тому, чтобы выйти из…кельи, наверное. По крайней мере пахло здесь благовониями, как в монастыре, где мне довелось жить пару месяцев.
Главный зал был очень похож на пещеру. Тот же полумрак, тот же костер, только гораздо больше и старик, но более упитанный, с противными бегающими глазками. Сначала он взял слово и долго вещал о женской добродетели и мужской силе. Потом Джаррак тоже напутствовал своих подданных быть хорошими мужьями (хотя я перевела это слово как “верными”, но это, видимо сбой артефакта-переводчика). Я коротко благословила девушек и обряд начался.
Если быть точной, это была цепочка из девятнадцати обрядов, после которых девушек уводили за ширмы и… Ничего не было слышно. Ни звука, ни стона, ни вскрика. Когда уединилась последняя пара, я не выдержала и обернулась к супругу, который все время сидел у меня за спиной и смотрел в огонь.
— Почему ничего не слышно?
— Это ведь таинство, — не понял моего удивления дикарь. — Достаточно того, что мы показываем первую кровь своих жен, чтобы все видели доказательство ее чистоты.
— Показываете?
— Вывешиваем на ширму, — кивнул он на первую пару.
Что удивительно, на ширму действительно вывесили белую шкуру с красными пятнышками, а вот самих супругов уже не было. Кажется, здесь имелся тайный ход…
Нам пришлось дождаться, когда все пары вывесят шкуры и скроются в своих домах. Что удивительно, действительно все девушки оказались невинными. Видимо, к жребию изначально только с таким условием допускали. Либо мужья слукавили, и кровь не настоящая. В смысле не та, которая должна быть. Потому что сомневаюсь, что Его Величество отбор среди невинных дев проводил.
Обратно мы ехали тем же способом, но на этот раз я сразу уткнулась лицом в шубу супруга, а он прижал меня к себе. Настроение у него было превосходное, даже насвистывал какую-то незатейливую мелодию себе под нос. А я решила воспользоваться ситуацией, поэтому, когда мы приехали, и мне помогли выбраться, я пошла следом за Джарраком.
Шаг у мужа был широкий и уверенный, так ходят только короли и безумцы. Учитывая, случай с изнасилованной и убитой девушкой… Нет, слишком осознанный взгляд для безумца!. Я улыбнулась, когда Вальрас обернулся, и он притормозил, чтобы мне не приходилось так бежать. Теперь я шла рядом, краем глаза замечая, как улыбается дикарь.
— Я кажусь тебе смешной? — улыбнулась тоже, так и не решаясь посмотреть на него прямо.
— Скорее милой, как котенок, — Джаррак вошел в свой кабинет, дождался, когда я войду следом, а потом закрыл дверь. Сел на довольно большой и мягкий диван, дернул меня за руку, усаживая к себе на колени и обнял. — Замерзла.
— Не сильно, — я улыбнулась, прижимаясь крепче. — Устала только. Здесь все непривычно, странно для меня.
Горячая ладонь скользнула по щиколотке, поднимаясь выше и задирая подол. Я напряглась.
— Ты боишься, — как-то звеняще сказал Вальрас, и объятия разжались. Сразу стало холодно. Ощущение неправильности сковало морозом изнутри, там, у солнечного сплетения, огонек стал тухнуть.
Недолго думая, я сама задрала подол и уселась верхом на супруга, чтобы видеть его лицо. Напряженное, безразличное, словно маска. Чужая и неправильная.
Я поерзала на супруге, чувствуя, что он не совсем спокоен по крайней мере в одном аспекте, и посмотрела прямо. На дне карих глаз горели желтые всполохи, будто огоньки в лесу. Я знала по рассказам мамы, что такие огоньки уводят глупых девочек, в самую глубокую чашу на съедение волкам, но не могла оторваться. Смотрела, смотрела, смотрела… Пока внезапно не захотелось, чтобы он понял. Я хочу полюбить его. Хочу, чтобы он полюбил меня. Я хочу сделать так, чтобы наказание от Его Величества превратилось в дар для меня. Назло отчиму, его любовнице и самому королю. Назло всем. Вопреки всему. Хочу, чтобы у меня снова был человек, который будет защищать, заботиться и оберегать, потому что так велит сердце. Хочу, чтобы наши дети росли в нормальной семье, где один папа и одна мама, которые любят друг друга и своих маленьких непосед.