Саффолк медленно направился к двери. На секунду он задержался и произнес:
– Я возвращаюсь, мистрис Дини. – Голос его звучал хрипло. – Пожелайте мне удачи, поскольку за время пути до Ричмонда я должен придумать удобоваримое объяснение и для короля, и для Кромвеля, хотя сочинительством в жизни не занимался.
– Мистрис Дини! Мистрис Дини!
Она как раз задремала и готова была провалиться в глубокий сон, когда услышала голос, который ее звал словно бы издалека. Этот голос выговаривал слова со странным акцентом. Дини заснула, продолжая сидеть на стуле, но головой уткнувшись в кровать Кита. На мгновение ей показалось, что она снова у себя в гостиничном номере, а по телевизору крутят старую картину с Элке Зоммер, которая болтает с чудовищным акцентом, превращающим слова всех остальных персонажей в скучные серые иероглифы.
– Мистрис Дини, прошу вас вставать, – уговаривал ее между тем экзотический голос с немецким акцентом.
Дини распахнула глаза – и сразу вспомнила, где она. Более того, оказалось, что ее теребит за руку, стараясь разбудить, сама Анна Клевская, четвертая жена Генриха VIII.
– Ваше величество! – выдохнула Дини, пытаясь одновременно встать на ноги, изобразить придворный поклон и при этом сохранить у себя в ладони руку Кита.
Королева Анна жестом попросила Дини не затруднять себя:
– Герцог? Он себя чувствовать лучше этот утро? – Королева была одета в роскошное, шитое золотом и украшенное драгоценностями платье, а голову ее украшала чрезвычайно странная шляпка в форме воздушного змея.
Дини перевела взгляд на Кита. Судя по всему, он находился в прежнем состоянии, но его неестественная бледность вполне гармонировала с рассеянным утренним светом.
– Мой личный доктор из Клев имел ухаживать за герцог. – Королева вытянула руку и коснулась лба Кита. Дини старалась не дышать, но вонь, исходившая от королевы, была столь сильна, что пробивалась сквозь любые преграды. – Хорошо. Лихорадка есть стала меньше, – произнесла тем временем королева, удовлетворенно кивнув.
– Так его осматривал ваш доктор, ваше величество?
– Так. Его кость, – тут королева указала на ключицу Кита, – есть сломана. Есть внутренние раны. Они есть мешать ему вдыхать и выдыхать. Мой доктор Корнелиус есть приготовить для него бальзам.
Судя по всему, королева Анна гордилась содеянным.
– О, благодарю вас. – Дини увидела, что голова раненого слегка шевельнулась на подушке. Она собралась было спросить королеву, из чего доктор Корнелиус изготовил бальзам, заранее холодея от того, что пришлось бы услышать, но в этот момент королева ее перебила.
Ее величество оглядела комнату и спросила шепотом:
– Мы одни? – Потом на всякий случай потыкала ногой под кроватью – ее платье было столь громоздким, что нагнуться она не могла.
Дини утвердительно кивнула, и королева, сама подтащив еще один стул, уселась рядом:
– Энгельберт говорил – они уехать, но я бояться, что они снова придут.
– Энгельберт? – переспросила Дини.
– Так. Мой человек, Энгельберт. Из Клева. Когда я быть маленькой. – Королева подняла руку, отмерив приблизительно четыре фута от пола. Дини, правда, так и не выяснила, кого она имела в виду – то ли себя в детстве, то ли Энгельберта, своего человека. – Они сказать ему, что оставаться, но Энгельберт говорит – нет. Они не оставаться.
Дини хотела уточнить, о чем изволит говорить королева, когда до нее, что называется, дошло.
– Люди Кромвеля? – Она перешла на шепот. – Где, скажите, люди Кромвеля?
Королева с готовностью кивнула:
– Они говорить, мы оставаться. Энгельберт знать, что это люди Кромвель. Он с самого начала знать, что это не люди короля. Он говорить, мы сказать король. И люди Кромвеля уехать.
Дини задумчиво погладила Кита по руке. Его рука показалась ей сильной и твердой, как всегда.
– Ваше величество, – прошептала она как бы между прочим, – этот ваш Энгельберт – весьма неглупый парень. На вашем месте я бы его от себя не отпускала.
– Так, – ответила королева (именно этим словом она заменяла обычное «да»). – Энгельберт – это есть парень!
Дини подняла глаза и увидела почти прямо перед собой честное лицо королевы. Она с такой неподдельной тревогой и вниманием вглядывалась в лицо Кита! Ее большая плоская рука снова коснулась лба раненого.
– Лихорадка, кажется, есть меньше?
– Думаю, что так, – согласилась Дини. – То есть я очень на это надеюсь.
– Скоро придет доктор Корнелиус делать кровопускание.
– Знаете, – сказала Дини, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, – мне кажется, это не самая лучшая мысль. Я подумывала над тем, чтобы вскипятить воду и заодно прокипятить бинты. Пора сменить эти грязные тряпки.
Королева прищелкнула языком:
– Доктор Корнелиус хорошо знайт о всякой такой штук. Он говорить, герцог надо пускать кровь. Он есть послать за лучший цирюльник, чтобы пускать кровь герцог.
– За цирюльником? – Дини напряглась. – Знаете, эта щетина, которая выросла на щеках у Кита – вещь довольно неопрятная. Может быть, эти самые цирюльники его просто побреют? Тогда им будет чем заняться и все будут довольны. Хорошо?
Королева наградила ее удивленным взглядом:
– Доктор Корнелиус говорить, надо пускать кровь герцог!
– А я говорю, надо его побрить. Давайте договоримся, ваше величество. Дайте мне пять минут, и я смогу убедить цирюльников просто побрить герцога, но отнюдь не пускать ему кровь. О'кей?
Королева прищурилась, но на губах появилась улыбка.
– О'кей.
Дини, продолжая улыбаться, вернулась к исполнению своих обязанностей. Королева же сложила на груди руки и следующие полчаса посвятила слову «о'кей», изо всех сил стараясь произносить его так же, как мистрис Дини Бейли.
Он снова грезил наяву. Это было единственным объяснением происходящего. Глубоко вздохнув, Кит заставил себя сглотнуть комок горькой слюны, хотя это причинило ему боль. Впрочем, болело все – и голова, и плечо, и тело. Казалось, его пропустили через молотилку.
Кто-то разговаривал поблизости. В беседу включился еще один голос – нежный и приятный, готовый, казалось, вот-вот обратиться в смех. Впрочем, смеха он так и не дождался. Зато сразу узнал американский акцент.
Не янки, нет. Скорее акцент южных штатов. Пожалуй, сильнее, чем у Вивьен Ли, которая совсем недавно снялась в новом фильме «Унесенные ветром». Он вспомнил, что ему довелось повидать мисс Ли на сцене. Кажется, ее называли восходящей звездой. Это была очаровательная девушка, правда, со слишком большими руками. Подумать только, такие большие руки, а достались столь хрупкой особе.
Руки, которые поглаживали его лицо, были легкими и прохладными. Вот опять шепот:
– Я никуда не уйду от тебя, Кит. Я знаю, ты слышишь меня. Я тебя не оставлю.
Неужели ему привиделось это нежное лицо, мокрое от слез? Неужели она плачет из-за него?
Боже мой, Дини! Как он мог забыть?
Он вдохнул еще раз и почувствовал, что дышать стало капельку легче. Он сразу заглотнул как можно больше воздуха, чувствуя, что требуется еще и еще. Похоже, ему никак не удавалось надышаться.
Но вот на его лицо легли совсем другие руки – на этот раз твердые, как будто мужские. Потом он почувствовал, что его лицо чем-то скребут. Удивительно, но это напомнило ему бритье. Да, его и в самом деле бреют. Он хотел было сказать, что бритье может подождать, а вот воздуху хорошо бы побольше – но не смог.
Происходило что-то непонятное. Он слышал, как Дини говорила с кем-то весьма льстивым голосом. Он пытался открыть глаза, но веки будто налились свинцом.
– Я обещаю, – весьма кокетливо произнесла тем временем Дини, обращаясь к кому-то в комнате. Кит отлично мог представить себе ее улыбку, ее смеющиеся глаза. Господи, как же ему хотелось ее увидеть! – О'кей, подойдите, – сказала Дини.
После этого послышалось шарканье ног по полу. Кто-то следовал за ней, удаляясь от кровати в дальний угол комнаты. Несколько секунд Кит вообще ничего не слышал за исключением звука льющейся воды, скрипа стульев и приглушенного шепота.