— Очнулась? Хм, то есть очнулись, синьорита? Вам лучше не двигаться, побили вас знатно. Похоже, живые боги послали вам очередное испытание. К тому же мы с вами поменялись местами чуть более чем полностью. Чем эти сволочи ткнули вас в спину, не заметили? Кстати, это вы отрубили руку местному кликуше? Неплохо… Ваша свинья в хлеву, там ей уже дали каких-то помоев. Не беспокойтесь.
Он говорил и говорил — целый ворох слов на меня высыпал, я даже успела порадоваться, что, пока его лечила, все время добавляла в лекарство сонные травы. Поэтому у меня не болела голова.
А сейчас болит. И не только голова.
— М-м-м…
— Все-все, синьорита, я убрал щепки и занозы из раны. Вас достали каким-то возмутительно неоструганным колом прямо под лопатку. И столб на площади тоже особо не полировали, все руки в ссадинах. Нет, не пытайтесь перевернуться на спину. Сейчас я подложу тут… вот так, лежите на боку.
Твердые теплые руки исчезли, сменившись льняной мягкостью, — меня и правда со всех сторон обложили подушками. А от двери уже слышалось невнятное, но от этого не менее угрожающее шипение. Кажется, мой спаситель с кем-то о чем-то договаривался. И ему обещали луну с неба, если принять во внимание, как испуганно дышит его невидимый собеседник и как он потеет. Бормочет жалобно.
— Так, понимаю, что вы уже устроились поудобнее и собираетесь спать, но нам принесли куриный бульон. Святые силы святыми силами, но в ваших тух… хм... ослабевших мослах им просто неоткуда взяться. Так что поднимаем голову, синьорита, и пьем. — Меня приподняли и положили на что-то теплое, твердое и пахнущее дубленой кожей. А потом засунули прямо в рот ложку горячего супа.
— Спасибо… — Голос прозвучал на редкость тихо и жалко, к тому же я закашлялась в конце, не сумев продолжить, а ведь хотела спросить…
— Нечего благодарить, считайте, что возвращаю накопившийся долг. Как только поправитесь, я вас брошу. Точно так же, как вы меня одного… спящего… в лесу! — почему-то последнее прозвучало довольно угрожающе.
Я снова закашлялась.
— Ладно, не брошу. Я не такой святой, как некоторые. Вы мне еще отработаете свое спасение по полной со всеми процентами, — хохотнул мужчина. — Откройте рот пошире, синьорита, на это у вас должно хватить сил. Ваша очередь пить лечебную бурду. Надеюсь, я достаточно припугнул местного травника, и он действительно сварил полезное… хм... зелье. Во всяком случае, оно горькое настолько, что просто не может не помочь.
Горькое — не то слово. Я едва не задохнулась и инстинктивно попыталась отбиться от такого лечения. Но мне не дали возможности. Не знаю, как он смог не тревожить самую болезненную рану на спине при том, что схватил, скрутил и влил зелье в рот, даже не особо утруждаясь.
— Вы слишком слабы для сопротивления, смиритесь с этим, синьорита. Вот поправитесь и сможете отомстить мне самым страшным образом. Если поймаете, конечно. Да и то не факт, с вашим-то цыплячьим весом. Интересно, все святые морят себя голодом или вы развлекаетесь единолично?
Он молол что попало с явным удовольствием и под эту неумолчную болтовню впихивал в меня ложку за ложкой. Бульон, горькое снадобье, снова бульон, какую-то соленую пилюлю, которую опять же пришлось заедать куриным супом.
— Сейчас заснете, и будьте добры, спите как минимум двенадцать часов. Этого времени как раз хватит, чтобы прибить одну мелкую нечисть. А то я обещал местным придуркам найти настоящего виновника, сожравшего парочку коров и пьяниц. Вовремя вы тут появились со своей свинкой, нечего сказать. Кстати, знаете, сколько стоит ваша жизнь? Две серебряные монеты. Это цена наемника, который сможет избавить от пожирателя скота.
— Знаю. — Как ни странно, после борьбы с горечью и пищей мне стало легче дышать и говорить. — Я хотела их заработать, но не вышло. Спасибо.
— То есть вы шли в город, чтобы наняться убивать нечисть, а в результате вас едва не пришибли, приняв за нее саму? — развеселился головорез. — Забавно, разве нет?
Глава 10
Инсолье
В этом было какое-то странное, я бы даже сказал, извращенное удовольствие. С одной стороны, я действительно отдавал долг — так что, даже будь я светлым, совесть была бы чиста. С другой стороны, вот она — ненавистный враг, храмовая святая, из-за которой вся моя жизнь полетела под откос. Это ведь она раскусила мою маскировку и натравила остальных сов.
А теперь? Беспомощная, слабая, истекающая кровью. В моих руках.
Тощая, как не знаю кто. Нет, в самом деле, под платьем, пусть уже обтрепанным и пыльным, но все еще достаточно пышным, незаметно, что от святой сволочи действительно остались одни кости. Хотя какие это кости — косточки. Одно движение рукой — и я услышу их треск. М-м-м… как будто держишь в ладонях что-то крохотное, слышишь его быстрое сердцебиение. Так и хочется сжать эту маленькую жизнь, почувствовать, как она бьется в последний раз и затихает.