«Мои раны не заживут, пока я не выпью чего-нибудь покрепче».
Возможно, Ариэль снова посещала его. А может, кто-то еще. От этой мысли к горлу у меня подкатила желчь, и я отстранилась от Михала, мысленно отчитав себя. И почему я не захватила свой прекрасный плащ из светлой шерсти с серебристыми пуговицами? Уж очень сильно я хотела, чтобы он увидел мое алое платье.
– Никак.
Михал, уже не сдерживаясь, ухмыльнулся и прошел в коридор.
– Как пожелаешь.
– Почему ты хотел, чтобы я надела зеленое? – настороженно спросила я.
В ответ он лишь мрачно усмехнулся.
В гавань Реквиема зашел одинокий корабль. Михал не останавливался посмотреть, шла ли я за ним, – просто поднялся по трапу к морякам, которые складывали на носу судна какие-то деревянные ящики. Проклиная Михала и его сверхъестественную быстроту, я спешила следом. В боку покалывало, зубы ныли от пронизывающего ветра.
– Михал! Ты не мог бы идти помедл…
Слова застряли у меня в горле, когда я разглядела ящики в свете фонаря. Замерев на палубе, я уставилась на них.
– Гробы, – выдохнула я.
«Они складывают гробы».
Михал обернулся; его дорожный плащ развевался на ветру.
– Да. Наше предприятие, «Реквием», – самый крупный поставщик гробов в Бельтерру. – Он улыбнулся, и его клыки сверкнули в свете вспыхнувшей молнии.
Ледяной туман окутал нас. Сегодня буря обещала быть страшной.
– В основном только мы этим и занимаемся. Никто не может сравниться с нашими ценами. Идем. – Он раздраженно посмотрел на небо. – Скоро начнется буря.
В ответ оглушительно пророкотал гром, я метнулась к Михалу и схватила его за рукав, а он отдал приказы моряку. Матросы действовали размеренно, как и раньше, – явно под принуждением. Они все складывали и складывали гробы, пока те не скрыли из виду почти всю палубу.
– М-Михал. – Зубы у меня уже стучали. Я вся дрожала, правда, не от холода. – Зачем вам нужно продавать г-гробы?
– Нам и не нужно, – бросил он в ответ и, нахмурившись, проводил меня в большой зал на нижних палубах.
Фонарь здесь был зажжен, но свет не помог унять мою тревогу. Я увидела еще больше гробов – величественные, из черного и сандалового дерева, с позолоченной отделкой, подкладкой из шелка и атласа.
– Мы торгуем гробами, чтобы тайно перевозить вампиров в Цезарин. Проверяющие редко в них заглядывают.
Где-то в глубинах моего сознания я отметила, что он сказал «редко», а не «никогда», но сейчас меня это мало волновало.
– Так проще и чище. После того как корабль проверят, мы окажемся в городе незамеченными. Но пока нам не нужно забираться в гроб. Только уже когда мы подплывем ближе к городу. – Он вынул из кармана кожаные перчатки и протянул мне. – Возьми.
Но перчатки не могли помочь заслониться от пронизывающего холода, сковавшего меня.
– Михал, я не могу… – Слова оборвались, когда я разглядела ближайший гроб.
В подобном похоронили Филиппу: из розового дерева, с вырезанными на крышке двумя большими лебедями в лавровых коронах.
«Неужели ее гроб тоже сделали на Реквиеме?»
К горлу подкатила тошнота, и я зажала рукой рот, чтобы меня не стошнило прямо на вычищенные ботинки Михала.
– Я н-не смогу забраться в гроб. Нет.
– Я помню.
Михал вынул из кармана какой-то светящийся драгоценный круглый камень. Тот был похож на опал с белыми мерцающими прожилками и переливался синими, зелеными и фиолетовыми оттенками.
– Возьми. Последний ведьмин огонек. Знак доброй воли от прежней Госпожи Ведьм. Она подарила его нам.
Он вложил камень мне в руки. Снова прогрохотал гром и заглушил крики моряков, когда мы вышли из гавани. Меня пошатнуло, и Михал придержал меня. Он мрачно поглядел в потолок.
– Вместе с погодой.
Дрожащими руками я вернула ему камень. В гробу свет мне не поможет. Ничто не сможет прогнать запах смерти, ощущение ломких волос Пиппы у меня во рту. Задыхаясь, я отшатнулась и натолкнулась на гроб. Сдавленно вскрикнув, я отскочила подальше от него, но споткнулась о плащ и едва не рухнула на колени.
Михал поймал меня за локти прежде, чем я упала.
Он нахмурился, когда я все равно опустилась на пол. Опустился на колени рядом со мной, глядя, как резко вздымается у меня грудь. Я знала, что глаза у меня сейчас были широко распахнуты. Его ноздри раздулись – он ощутил запах моего страха. Однако я никак не могла остановить происходящее. Мое тело невольно откликалось, ведь перед собой я видела лишь гробы. Чувствовала лишь запах летнего меда и гнили.
«Никто не спасет нас».
– Я н-не смогу забраться в гроб, Михал. Прошу, придумай что-нибудь другое.