– Н-наверное.
Кивнув, он вскинул руку к двери, и та бесшумно распахнулась. Не говоря ни слова, он переступил порог, и мне ничего не оставалось делать, кроме как следовать за ним. Рот у меня приоткрылся, а дыхание вырвалось со свистом.
Неизведанное предстало совершенно новым миром.
Отполированные мраморные полы белого цвета, сияющие позолоченные перила, растения, вьющиеся по роскошной лестнице. Я едва сдержалась, чтобы не ахнуть, разинуть рот, ткнуть пальцем и тем самым не выставить себя на посмешище. Всю жизнь я провела в богатстве, но все наше имение не могло сравниться с одной лишь этой комнатой. Слева лестница уходила вниз, в темноту. Справа она изгибалась вверх, но это было уже не важно – моему взору предстала фреска на потолке с белоснежными облаками и голубым небом. Посреди комнаты раскинулись два огромных дерева, в ветвях которых парили херувимы. Каждый держал в руке пылающий меч.
– Добро пожаловать в Эдем, – раздался мягкий женский голос.
Вздрогнув, я схватила Михала за локоть, когда перед нами из воздуха появилась женщина с бледной кожей и необычными дымчатыми глазами. В руках она держала наливное красное яблоко, и кусочки головоломки наконец встали на свои места. Лозы, деревья, херувимы…
«Эдем».
У меня перехватило дыхание.
Райский сад!
Улыбнувшись женщине, я прошептала Михалу:
– Я думала, мы идем в «Бездну».
Он наклонился ко мне и насмешливо прошептал в ответ:
– Все зависит от тебя. Дамы вперед.
– Что?
Однако он уже все сказал и подтолкнул меня. Женщина перевела взгляд на меня, и, рассмотрев ее поближе, я поняла, что в ее глазах нет ничего, кроме серой пелены. Я безуспешно старалась не пялиться на нее. Дымка клубилась в ее глазах, белые ресницы окаймляли веки. Я присела в реверансе, и женщина с любопытством поглядела на мое алое платье.
– Бонжур, мадемуазель, – сказала я, зачарованно изучая ее из-под ресниц.
С такой белой кожей она была похожа на русалку, но я никогда не встречала мелузин с подобными глазами. Однако я слышала, что некоторые русалки обладали даром предвидения. Такое встречалось нечасто, но все же встречалось; в конце концов их королевой была Провидица, морская богиня, которая видела приливы и отливы будущего.
Выпрямившись, я улыбнулась еще шире.
– Рада знакомству с вами.
– Ты знаешь правила, roi sombre[19], – сказала женщина Михалу с легкой, загадочной улыбкой. – Деве здесь не рады.
– Дева со мной. Значит, здесь ей рады.
Он говорил холодным тоном, как и полагается королю, и у меня все сжалось в груди, когда он снова надел свою маску жестокости. Когда его глаза жутко почернели, лицо застыло, и он превратился в вампира, которого я встретила на корабле и в авиарии. Исчез блеск любопытства, легкого веселья. Передо мной стоял Михал, которого я знала. Нет. Михал, каким он и был на самом деле.
Я не сразу поняла ее слова.
«Деве здесь не рады».
Странно, ведь я ее совсем не знала. Может быть, людям здесь тоже были не рады?
Женщина еще несколько секунд изучала Михала своими жуткими глазами – по крайней мере, мне так показалось, – а потом посмотрела на меня.
– Хорошо. – В знак покорности она склонила голову. – Бонжур, Ева.
Она протянула мне яблоко. На ее пальцах было слишком много костяшек.
«Точно мелузина!»
В воде между ее пальцами вырастут перепонки, а ноги превратятся в плавники.
– Отведаешь ли ты яблоко и обретешь знание о добре и зле или устоишь перед искушением и будешь искать Рай?
Заморгав, я отвела взгляд. Что-то промелькнуло в ее глазах… поначалу что-то бесформенное и неясное, но с каждой секундой оно становилось отчетливее. Что-то знакомое. Нет. Кто-то знакомый. Но… это невозможно. Я замотала головой, чтобы прояснить мысли, и, когда осмелилась снова заглянуть в глаза мелузине, те снова были затянуты дымкой. Наверное, мне просто померещилось знакомое лицо.
– Отведаешь ли ты яблоко, – повторила русалка, и теперь ее голос звучал громче, – и обретешь знание о добре и зле или устоишь перед искушением и будешь искать Рай?
Несомненно, она ждала от меня ответа.
«Сосредоточься, Селия!»
Я решительно посмотрела на яблоко. Разумеется, я знала эту историю, и закончилась она скверно. «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог». Она даже затянулась в переливающуюся черную ткань, которая в свете пламени свечей блестела, подобно чешуе, резко выделяясь на ее белой коже. Женщина была еще бледнее Михала.
– Это богохульство, – прошептала я ему, не обращая внимания на трепетание в животе.
Мы стояли в подобии Эдема, а значит, лестница слева от меня вела в «Бездну», а лестница справа уходила в Рай. Мне лишь нужно отведать яблоко, как Ева, которая в миг своей слабости обрекла всех людей на муки, и мы сможем продолжать наше веселое приключение.