В «Бездну».
Поколебавшись, я повернулась и вгляделась в темноту внизу.
«Это просто остроумная метафора, – напомнила я себе. – Это не ад».
И все же…
– Что значит «обретешь знание о добре и зле»? – спросила я Михала.
– Именно то, что она сказала. Если откусишь яблоко, познаешь истину, но утратишь вечность. Если устоишь против искушения, попадешь в Рай.
– А яснее ты выражаться не умеешь, да? Я так и не поняла все.
Михал раздраженно прищелкнул языком:
– Хватит тянуть время, лапочка. Принимай решение.
– Но решение ведь уже и так принято, да? Нам нужно вниз.
Я судорожно вздохнула, не решаясь откусить от яблока. Происходящее напомнило мне случай на берегу озера Ле-Меланколик. Если я чему-то и научилась благодаря его таинственным водам, так это тому, что истина не всегда нужна. И не всегда добра.
– Просто… хочу понять. Что случился, если я откушу от яблока? Как я «познаю истину»?
– Для каждого истина своя.
Я выжидающе смотрела на него, и Михал заговорил раздраженно, отчего в груди у меня неприятно закололо.
– Когда ты откусишь от яблока, наша прелестная прорицательница Эпонина… – он указал на мелузину, смотревшую на нас, – …расскажет правду о тебе. Теперь все ясно?
О да, теперь все стало ясно, и мне это совершенно не нравилось.
– А ты сам-то откусывал от яблока? – с упреком спросила я.
– Много раз. – Михал скривился в подобие улыбки. – Однажды наша прорицательница предсказала, что я возьму себе в невесты смертную женщину с черными волосами и ярко-зелеными глазами, в точности как у тебя.
Мои щеки тут же вспыхнули, когда я представила эту нелепую картину: мы вместе, навеки связанные священным союзом. Как вдруг Михал нежно заправил мне за ухо прядь. Вот только в глазах у него сверкала злоба.
– Она также сказала, что я убью ее.
– Что?
В ужасе я отшатнулась от него, а он мрачно усмехнулся:
– С другой стороны, пятьсот лет назад она предсказала, что Одисса влюбится в летучую мышь. Насколько я знаю, этого так и не случилось. Итак, мы и дальше будем стоять и обсуждать уловки Эпонины, или ты все же примешь решение?
Эпонина все так же улыбалась:
– Это не уловки, roi sombre, и я рассказала тебе и другое о твоей невесте.
Михал перестал смеяться.
– А как сказал тебе я, – мягко произнес он, – этого не произойдет.
– Будущее нередко проявляется странно и неожиданно.
– Возьми уже яблоко, Селия! – рявкнул Михал. – И покончим с этим.
Прищурившись, я посмотрела на них обоих. Совершенно очевидно, они не желали дальше обсуждать предсказание, но ведь оно касалось меня, и их скрытность казалась мне нечестной. Михал убьет меня, что может быть хуже этого? Я подавила дрожь. Нет! Это не правда! Одисса не влюблялась в летучую мышь, а Михал обещал не причинять мне вреда. Это было его единственное обещание, и у меня не было другого выбора, кроме как поверить ему. К тому же он неспроста не доверял Эпонине. Мелузины умели хитрить и лукавить, что я успела узнать в Ле-Презаже. Часто в каждом их слове скрывалось и нечто иное. Михал нашел невесту, но не в священном союзе. Она нашел Невесту Смерти, а это уже совсем другое. Возможно, в остальной части предсказания говорится именно об этом.
Это не значит, что он убьет меня.
«Или, возможно, – снова раздался надменный голос, – ее предсказание вовсе не о тебе».
Отчего-то взволнованная, я не стала обращать внимания на внутренний голос и взяла яблоко.
– Твое здоровье, – сказала я Михалу и без лишних слов поднесла плод к губам.
На вкус как обычное яблоко.
Я быстро прожевала, не обращая внимания на Эпонину, чья улыбка стала шире, как у кошки, загнавшей в угол аппетитную мышь. Она стала еще больше похожа на хищницу, когда заскользила вокруг меня. Длинное одеяние волочилось за ней.
– Вынь то, что у тебя лежит в кармане.
Я поколебалась всего секунду и вынула из кармана серебряный крест, поблескивающий на свету. Эпонина молча на него посмотрела. Михал следил за каждым ее шагом. Я не могла понять: то ли она ему не нравилась, то ли он ей не доверял. Я не завидовала прорицательнице.
– Скажи, что ты видишь, – наконец произнесла она.
Я растерянно нахмурилась. Если быть честной, я ожидала худшего.
– Серебряный крест.
– И?
Я отдала яблоко Михалу.
– И… он искусно сделан, блестит, по краям филигрань. Это был крест Бабетты Труссе. – Я протянула украшение ей. – Она выгравировала свои инициалы сбоку. Видите? Вот здесь.