– Туссен?
Колдун наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя, но потом вздохнул и отмахнулся. Его лицо растянулось в широкой заискивающей улыбке.
«Человек».
– Не могли бы вы составить мне компанию, мадам Туссен? Я… горю желанием узнать вас лучше.
– Эм… нет. – Я виновато покачала головой. – Нет, вряд ли. Я здесь не работаю, месье.
Улыбка колдуна растаяла:
– Прошу прощения?
– Я здесь не работаю. Просто платье…
– Алое, – договорил он, нахмурившись. – Вы стоите в одиночестве в яме, поэтому я могу только предположить, что вы ищете компании. – Он помолчал с мрачным видом. – Или, может быть, колдуны вам кажутся недостойными? В этом все дело, мадам Туссен?
– Нет-нет, что вы! Это платье… – Я с укором взглянула на Михала, тот же невозмутимо посмотрел на меня в ответ. – Просто неудачная шутка. Я прошу прощения.
– Хм.
Колдун прищурился, но все же немного расслабился, услышав, что я говорю искренне. Он подошел чуть ближе.
– В таком случае… вы точно не хотите покинуть вашего спутника и присоединиться ко мне? Обещаю, вы не пожалеете.
Я едва сдержала гневный порыв. Очевидно, он не услышал мои слова о том, что я не работаю здесь, либо очень удобно о них позабыл. Я снова посмотрела на Михала, который внезапно превратился в меньшее из зол. Наслаждаясь представлением, он сдерживал ухмылку, все так же сидя на диване. В его черных глазах я видела свое отражение: «Ты мне не друг, Михал Васильев».
Просто замечательно.
Тяжело выдохнув, я сказала:
– Прошу прощения, месье, что не объяснила должным образом…
Колдун придвинулся ближе.
– Но у меня встреча вот с этим джентльменом.
Я неуклюже села рядом с Михалом и натянуто улыбнулась. Колдун подозрительно посмотрел на меня. Подсев ближе, я неловко похлопала Михала по колену.
– Я проведу оставшееся время с… с ним.
– Уходи, – холодно бросил Михал колдуну.
На секунду мне показалось, что колдун хотел возразить, но лишь бросил на нас недовольный взгляд и удалился. Я сразу же убрала руку с колена Михала.
– Кажется, я тебя прибью, – любезно сказала я.
– Кажется, будет весело, – отозвался он.
К нам подошла другая посетительница – на этот раз чешуйчатое существо с круглыми стеклянными глазами. Когда она спросила мое имя, я снова положила руку на колено Михала. Когда она спросила, присоединюсь ли я к ней у камина, я ухватила его за бедро. Когда она без тени смущения попросила о поцелуе, я села Михалу на колени, а он затрясся от смеха.
– Ты невыносим, – прошептала я, когда женщина вдохнула и отошла.
Я прижалась плечом к его груди, не в силах смотреть ему в глаза, поскольку это, вероятно, были самые унизительные минуты в моей жизни. И все же – как ни ужасно это признавать – Михал ведь и правда велел мне надеть зеленое.
– Ты не против, если я просто… посижу вот так, пока Пенелопа не закончит? – И не в силах сдержать нотки отчаяния, спросила: – Она уже закончила?
Смех Михала постепенно затих.
– Нет.
«Проклятье!»
Я старалась не замечать холод его кожи, пока он не положил мне руку на спину.
– Мы привлекаем внимание.
В ужасе я оглянулась по сторонам – и, разумеется, на нас смотрела не одна пара глаз. Возможно, потому, что я человек, а может, потому, что мы не заключили друг друга в страстные объятия, как другие. Невольно я прижалась щекой к плечу Михала, молясь, чтобы волосы скрыли мое лицо. Случится чудо, если никто не узнает меня. Все внутри у меня сжалось, когда я представила себе последствия: врываются шассеры, Жан-Люк кричит, Фредерик хватает меня за руку…
– Будет очень невежливо, если ты прервешь Пенелопу сейчас? – поспешно спросила я.
«Будет ли так ужасно снова увидеть Жан-Люка?»
– Никто здесь не расскажет о тебе охотникам, Селия.
– Сто тысяч крон – большие деньги, Михал.
Я скорее почувствовала, нежели услышала, как он тихо хмыкнул в знак согласия и покрепче прижал меня к своей груди.
«Защищает меня», – удивленно подумала я.
– Лугару защищают свою территорию и бывают весьма агрессивны. Если я прерву их, он может воспринять это как оскорбление и напасть.
Я тут же представила, как огромный оборотень бросается на Михала, который стоит молча и неподвижно, выжидая, когда разорвать лугару на части.
– Да, – сказал он, верно истолковав мою дрожь. – Вряд ли после этого кто-то здесь нам поможет.
Выбора у нас не было, и в горле у меня все сжалось.
– Тогда… ждем.
– Ждем.
Этот час стал самим долгим в моей жизни.
Никогда прежде я не ощущала близость мужчины так остро: его твердые бедра под моими, его прохладную руку на моей спине. Я старалась не думать об этом, не обращать внимания на биение сердца, на пульсацию, медленно опускающуюся к животу. Крики удовольствия, раздающиеся вокруг нас, только усугубляли все. Если куртизанки творили подобное на глазах у всех, страшно представить, что происходило в их личных покоях… Хотя, может, прилюдные ласки нравились кому-то больше? Я чуть поерзала; щеки горели, мне было неспокойно. Вдруг Михал ухватил меня за прядь волос и сильно дернул. Я охнула и отстранилась от него.