– А потом, когда мы получили твое письмо…
– Как ты могла просить нас не приходить? – тихим, напряженным голосом спросила Коко. – Как ты могла подумать, что мы бросим тебя на погибель?
Пораженная, я посмотрела на них. Они были обижены.
– Я не имела в виду… Я не думала…
– Это точно, не думала. – Лу вздохнула и поставила чашку на столик. – Послушай, мы ни в коем случае не виним тебя в случившемся, но неужели ты и правда так плохо о нас думаешь?
– Разумеется, нет! – Я встревоженно подалась вперед и тоже поставила свою чашку, не в силах выразить свое изумление. Мне нужно было все исправить. Объясниться. – Михал… Он хотел убить вас, и я просто пыталась…
– Защитить нас? – Вскинув брови, Лу покосилась на Коко. – Как знакомо, да?
В груди у меня все сжалось, и, пошатываясь, я подошла к камину. Однако, дойдя до него, я развернулась и направилась к книжному стеллажу.
– Это… это несправедливо. Жан-Люк обращается со мной так, будто я стеклянная, и рядом с ним я начинаю верить в это.
– Ты никогда не была стеклянной, Селия. – Я спиной ощутила взгляд Лу и повернулась к ней. – Ты подружилась с вампирами и призраками, проникла в зачарованный бордель и в одиночку раскрыла план Некроманта. А до этого ты разобралась со злобной могущественной ведьмой, стала первой женщиной-шассером и пережила жестокое похищение. Кого волнует, если ты иногда плачешь? Что тебе снятся кошмары? – Она покачала головой. – Возможно, сейчас ты чувствуешь себя другим человеком, но ты никогда не была слабой.
Коко яростно закивала, прижав чашку к груди:
– Мы все стараемся как лучше с теми картами, что нам выпали.
Молчание.
– Быть другим… плохо? – тихо спросила я.
К моему изумлению, они обе посмотрели на меня с гордостью. Не со снисходительностью, как я боялась. Нет, с неподдельной гордостью.
Широко улыбнувшись, Лу похлопала по креслу:
– Разумеется, нет. Ты лишь поменяла карты, и все. Теперь колода в твоих руках, и нам просто нужно попасть в масть и подобрать нужные карты.
– Кстати, о подобрать. – Коко скривилась в усмешке. – Обратила внимание, какой наряд подобрали Риду? Его как будто с великана сняли.
Лу захихикала и растянулась в кресле.
– У него хотя бы не было колокольчиков. Скоро Святки… Я сделаю точно такой же шутовской костюм и подарю его Бо на глазах у его матушки. Она точно попросит сына надеть его.
Я неуверенно села в кресло и взяла чашку. Чай еще не остыл.
– С Жан-Люком все будет хорошо, Селия, – помолчав, произнесла Коко. – Сейчас кажется, что надежды нет, но он оправится. Что бы он там ни говорил о доме с апельсиновым деревом, будущее ты у него не отняла. Он все еще служит шассером. Даже если бы ты вышла за него замуж и выжимала ему апельсины, Сан-Сесиль навсегда останется его домом. Жан любит его… и правильно делает. Он трудился упорнее нас всех, чтобы сменить выпавшие ему карты.
– Не кради мою метафору, – сказала Лу.
Знакомая тоска сковала мне грудь. Я посмотрела на подруг и подумала о том доме с апельсиновым деревом. Как было бы легко и замечательно, если бы мы с Жан-Люком сошлись. Я бы жила рядом с Лу и Ридом, Коко и Бо. И хотя Коко еще не знает об этом, но скоро на ее пальце засверкает кольцо с рубином… Пускай их путь был долог и тернист, но они любят друг друга. Они выбрали друг друга.
– Я не могу вернуться в Башню, – мягко произнесла я. – И не вернусь.
– Знаем. – Лу задумчиво улыбнулась и подвинула наши кресла еще ближе. Деревянные ножки стукнулись. – Но ты не волнуйся. Ты открыла двери для новых посвященных, которые последовали твоему примеру. И все они женщины. – Подруга неожиданно схватила меня за руку и притянула к себе на кресло, расплескав чай. – На днях одна из них на тренировке заехала Риду по заду. Вот это было зрелище! Кажется, ее зовут Брижит.
– Жан-Люк тогда впервые улыбнулся с тех пор, как ты ушла, – сказала Коко и радостно плеснула чай на колени Лу. Я вскрикнула и отстранилась, но она плеснула напиток и на меня. – Он не будет грустить вечно, Селия.
– И ты не будешь. – Лу поглядела на серебряную ленту на моей руке. Даже если она и заметила, что я сняла изумрудную ленту, то ничего не сказала. – Красивая. – Она подергала ее. – И может пригодиться здесь.
– Да, мы уже не в Цезарине, – произнесла Коко, и ее улыбка померкла. – Что остров, что замок – все какое-то безумное. Бо клянется, что на прошлой неделе тени в нашей спальне шептали что-то, а днем ранее весь южный лабиринт из живой изгороди… засох. На глазах его младшей сестры все листья превратились в пепел.
– И Мелисандра как-то странно себя ведет, – печально вздохнула Лу. – Не ест, почти не спит.