– Коты – стражи мертвых, – проговорила я. – Когда Некромант провел свой первый опыт, они наводнили Реквием.
Я посмотрела на ленту, и намокшее от чая платье внезапно стало холодить мне кожу. Я не видела Михала с… с момента казни и не знала, что скажу ему. Что мне ему сказать? Сегодняшнюю его жестокость я уже никогда не забуду. Она навсегда останется в моей памяти.
– Здесь я тоже вряд ли могу остаться.
Лу внимательно посмотрела на меня. Она зачесала мне волосы набок и заплела их моей серебряной лентой.
– Почему нет?
– Потому что здесь… Как можно жить среди такой жестокости и не измениться?
Лу и Коко обменялись таинственным взглядом, которые я не смогла разгадать и, возможно, никогда не смогу, но я лишь уверилась в своем решение. Я не хотела понимать их взгляд. И не желаю знать, каково это – жить в мире, где кровь – разменная монета, а выживает только сильнейший.
– Не знаю, – отозвалась Лу. – Лишь один может ответить на этот вопрос, но, кажется, у него ты не хочешь спрашивать. Как бы там ни было, в Цезарине тебе всегда рады. Двери моего дома открыты для тебя в любое время.
– Как и замка, – сказала Коко. – Ты всегда для нас желанная и почетная гостья.
В глазах у Лу заблестел лукавый огонек.
– Только в это время года Шато куда красивее…
– А ты была в летнем дворце Бо в Амандине? Он весь усыпан розами…
Я с усилием рассмеялась, а Лу и Коко крепко сжали меня в объятиях.
– У меня есть вопрос.
Они посмотрели на меня.
– Как вы узнали, что солнечный свет смертелен для вампиров? А о принуждении? Я ведь не упоминала об этом в своем письме.
– А, – засияла Лу.
Она взмахнула рукой, и ставни, вздрогнув, распахнулись. С карниза слетел трехглазый ворон и постучал клювом в окно. Еще одним взмахом Лу открыла окно, и птица села на ее вытянутую руку.
– Познакомься с моим маленьким соглядатаем, Когтем. Как оказалось, он полетел за мной в парк Бриндель, а потом и за тобой на корабль. Думаю, он хотел помочь. – Она погладила клюв ворона, и тот благодарно зажмурился. – Вот только один мерзавец, некий Гастон, запер Когтя в клетке и держал его там, пока он не прилетел ко мне обратно. Когда ты освободила его, он принес нам не только весточку от тебя. Трехглазый ворон – символ рода ле Блан. Ты не знала? – Она с любопытством на меня посмотрела.
Зевнув, я поставила чашку на столик и погладила птицу.
– Приятно познакомиться, Коготь. И… спасибо. – Я посмотрела на Лу и Коко. – Вам всем.
Ворон легонько клюнул мне пальцы и взлетел на люстру.
– Отдохни. – Коко взяла наши чашки и поставила их на каминную полку. – Если Некромант покажется сегодня, я раздеру ему лицо в клочья.
Лу взмахнула рукой, и ставни с приятным щелчком снова захлопнулись. Вскочив, она достала из-под стула дорожную сумку и, вынув оттуда кожаный сверток, протянула мне и подмигнула.
– На всякий случай.
– Что… это?
– Набедренные ножны. Никому не помешают.
– Понеслась, – хихикнула Коко.
– А что такого? Покажи мне того, кому не идут набедренные ножны. – Она откинулась на спинку кресла и указала на кровать. – Вы поспите. Мы с Когтем приглядим за вами.
Натянув одеяла на голову, Коко сразу же заснула, я же, несмотря на страшную усталость, долго лежала без сна. Даже Лу прикорнула, книга выскользнула из ее рук. Пламя в камине превратилось в тлеющие угли. Однако глаза Когтя сияли ярко и пронзительно.
«Они бы убили тебя, Селия».
Не находя покоя и дрожа, я перевернулась на другой бок. Всякий раз, закрывая глаза, я видела Присиль. Ее крики, когда вампиры рвали ее на части, отдавались эхом у меня в голове. Медальон Филиппы сдавил горло, когда я снова перевернулась и укуталась в одеяла. Когда попыталась забыть. Часть меня задавалась вопросом: где сейчас Некромант? Другая же часть страшилась покинуть комнату.
«Страх».
Вот оно что.
Перевернувшись лицом к камину, я проскользнула сквозь завесу и – как я и надеялась – обнаружила Милу. Та сидела в кресле рядом с Лу. Я молчала, но, кажется, она ощутила мое присутствие; ее взгляд был необычайно серьезен и напряжен.
– Твои подруги правы. Вампиры бы не остановились, пока не убили бы тебя.
Не желая разбудить Лу и Коко, я кивнула.
– Спи, Селия, – скорбно улыбнулась Мила и подлетела к Когтю. – Ты похожа на смерть.
Я провалилась в беспокойный сон, словно только и ждала разрешения.
Мне снились розы… множество роз, покрытых инеем; их лепестки медленно синели. Мое дыхание превращалось в маленькие снежные облачка. Держа в руке корзинку, я спустилась по каменной лестнице в комнату Михала. В плетеной корзинке лежали две бутылки, по ним растекался лед. Бутылки окрашивались белым, а красный напиток застывал. Я достала розу из корзины и воткнула в волосы увядающий цветок.