– А-а…
– Да? – спросила она с высокомерным видом, изогнув бровь.
Густые волосы обрамляли ее лицо. Большие темно-карие глаза, чуть раскосые, были широко расставлены, делая взгляд кошачьим. Высокие скулы, янтарная кожа, губы бантиком, накрашенные помадой сливового цвета. Этот оттенок хорошо сочетался с атласным платьем с глубоким декольте и роскошным ожерельем. Одисса выглядела поистине… очаровательно. Я мысленно одернула себя.
– Могу я спросить, почему я оказалась на корабле?
– Конечно, можешь.
Одисса, нахмурившись, наклонила голову, и внезапно мне показалось, что она кошка, а я птица в клетке. Я насторожилась. Почему она не связала меня? Где веревки? Цепи? Словно прочитав мои мысли, незнакомка подалась вперед, и ее лицо оказалось наполовину скрыто в тени.
– Какая искусная фраза… Ты вроде бы и вежливо просишь моего разрешения задать вопрос, а потом задаешь его, не дождавшись дозволения.
– Так… – Я поморгала, пытаясь поспеть за мыслью этой таинственной женщины. – Прошу прощения, мадемуазель.
Она лишь молча и пристально смотрела на меня своими огромными глазами, и я попыталась придумать, что сказать. Хоть что-нибудь. Мне нужно лишь пару минут, а там уже Лу и остальные подоспеют.
– Прошу прощения за свое невежество, но я не ожидала, что вы будете такой.
– Да? А какой ты меня ожидала увидеть?
Я нахмурилась:
– По правде сказать, не знаю. Может, жестокой. Злой. Вы же убили пятерых.
– О, она убила куда больше, – раздался голос – тот самый голос, и я едва не подскочила. Вскрикнув, я резко обернулась и увидела его.
Холодного мужчину.
Абсолютно тихо он стоял рядом со мной. Щеки у меня вспыхнули. Прижав руку к бешено колотящемуся сердцу, я попыталась заговорить, не задыхаясь и не выдавая страха.
– Сколько вы уже здесь стоите?
Он тихо засмеялся, и в его смехе слышалась угроза.
– Достаточно долго.
– Довольно грубо вот так… – Однако слова застряли у меня в горле.
Разумеется, грубо было не сказать о своем присутствии, но куда грубее было ударить беззащитную женщину и притащить ее, без сознания, в свое грязное логово. А этот мужчина сделал и то и другое. При всей внешней утонченности, кажется, этикету его не научили.
– Почему я здесь? – спросила я. – Вы хотите обескровить меня, как Бабетту и других несчастных?
– Возможно.
Сцепив руки за спиной, он кружил рядом со мной, как грациозный хищник. Пламя свечи окрашивало его белую кожу, серебристые волосы и черный плащ в золото. Однако это отнюдь не придавало ему мягкости. В его взгляде горела свирепость.
– Рассказала своему дружку о розах?
– Почему вы спрашиваете?
– Лучше ответь ему, – посоветовала Одисса. – Мой кузен становится невыносимым, если не добивается своего.
– Это у нас семейное. – Мужчина впился в нее взглядом черных глаз.
– Не будь таким колючкой, дорогой.
Когда мужчина встал передо мной, я с притворным упрямством посмотрела на него, но на самом деле я просто не могла отвести от него глаз. Никогда я не встречала человека с такими утонченными чертами и вместе с тем такими свирепыми. И все же, когда он одним пальцем приподнял мое лицо за подбородок, внутри меня зашевелилось беспокойство.
– Кто… кто вы? – спросила я.
– Мне больше интересно, кто ты, лапочка.
Картинно вздохнув, Одисса соскользнула с ящика:
– Дорогой кузен, в следующий раз выражайся яснее. Я буква в букву следовала твоим указаниям.
Она вскинула три пальца с длинными, остро заточенными ногтями, выкрашенными черным лаком. На пальце сверкало кольцо с ониксом, от которого к браслету на запястье тянулась тонкая серебристая цепочка.
– Черные волосы, алый плащ, спутница Госпожи Ведьм. Все три пункта совпадают, да и от нее исходит запах Алой Дамы. Только вот… – Одисса поджала сливовые губы. Отчего-то она и ее кузен смотрели на меня подозрительно. – У нее нет шрамов.
И снова Одисса упомянула про шрамы. И почему я пахла, как Алая Дама? Как такое вообще возможно?
И вдруг меня осенило. Внутри все скрутило, когда кусочки головоломки встали на свои места, но я постаралась сохранить бесстрастное выражение лица, понимая, что они пристально на меня смотрели. И что на мне плащ Коко.
Я была не единственной черноволосой спутницей Госпожи Ведьм.
Тут ко мне пришло и другое осознание, не менее пугающее. «У той были целые созвездия… Она себе на левой ступне вырезала все двенадцать звезд Водвоса». Они знали Бабетту. И знали довольно близко, раз видели ее шрамы на ноге. Это они убили ее. Я в этом уверена. Они убили ее, а теперь охотились на Коко. Забавно, но страха я не ощутила; мое сердце не забилось, как у кролика, руки не затряслись. Нет. Я приосанилась и попыталась смахнуть руку мужчины.