— И я говорю вам, Капитан, в шеститысячный раз: это не дело рук кровавых ведьм.
Лу. Несмотря на ужасающие обстоятельства, я не могу не выдохнуть с облегчением. Если Лу здесь, то все должно быть хорошо — или, по крайней мере, скоро будет. Они с Жан-Люком часто работают вместе в вопросах защиты; они не допустят, чтобы судьба Бабетты постигла кого-то еще. И ведьмы, и охотники ищут холодного мужчину, и я не сомневаюсь, что он скоро будет задержан.
Словно в ответ, из зала совета доносится приглушенный стук — возможно, кулак Жан-Люка ударился о стол?
— Тело было обескровлено, Лу. Как еще ты можешь объяснить это? Как еще объяснить все эти тела?
Слова пробивают мое облегчение.
— Ее зовут Бабетта. — Новый голос, низкий и напряженный, присоединяется к остальным, и я неуклонно приближаюсь, нахмурившись. Очевидно, Лу ответила на вызов Жан-Люка, но Коко? Неужели он вызвал и ее? — Бабетта, — повторяет она, теперь уже более отчетливо. — Бабетта Труссэ. Перестань называть ее телом.
Я прижимаю осторожное ухо к двери, не обращая внимания на тревогу, зародившуюся в моей груди. Конечно, она здесь, мысленно укоряю я себя. Бабетта была ведьмой крови, а Коко — Алой принцессой. Конечно, Жан-Люк мог связаться с ней.
— Труссэ? — резко спрашивает он, и комнату наполняет звук шелестящей бумаги. — Мы опознали ее как Бабетту Дюбиссон, бывшую куртизанку в заведении Мадам Элен Лабелль, — еще одно шарканье… — Беллероза.
Коко отвечает еще резче.
— Бабетта была не первой ведьмой, взявшей псевдоним, и уж точно не последней. Ваше братство поспособствовало этому.
— Прошу прощения, — бормочет Жан-Люк, но в его голосе нет ни капли извинения. — Но вы должны признать, как это выглядит. Это уже пятое тело, которое мы находим, и…
— Опять эти тела, — огрызается Лу.
— Они тела, — возражает он, его терпение явно истощилось. — Бабетта могла быть ведьмой, но теперь она — ключевая фигура в расследовании убийства.
— Думаю, пора назвать все как есть, Жан, — говорит другой голос, тише и глубже, чем остальные. Моя грудь сжимается при его звуке — на этот раз не от предвкушения, а от тревоги. Потому что Рид Диггори не должен находиться в этом зале совета. После битвы при Цезарине он ясно дал понять, что не намерен возвращаться в Башню Шассеров в официальном качестве.
До сих пор.
Я прижимаюсь ближе к двери, пока он продолжает.
— Четыре из пяти жертв были магического происхождения, одна — человек, и все они были найдены с колотыми ранами на горле и без крови в теле. Все события происходили по отдельности. Все за последние три месяца. — Он делает паузу, и даже за дверью тишина в комнате сгущается от страха. Хотя я не обладаю такими криминальными познаниями, как Жан-Люк или Рид, я знаю, что это значит. Мы все знаем, что это значит.
— Мы имеем дело с серийным убийцей, — подтверждает Рид.
Я могу забыть, как дышать.
— Это не ведьма крови, — упрямо говорит Коко.
— У тебя есть доказательства этого? — спрашивает Жан-Люк, его голос мрачен. — По-моему, это похоже на магию крови.
— Алые Дамы не убивают своих.
— Они могли бы отвести от себя подозрения после убийства человека, Белые Дамы, лу-гару и мелузины.
— Мы не можем доказать, что это серийный убийца. — Еще один голос — до боли знакомый — присоединяется к разговору, и унизительность всего этого пронзает мою грудь, как нож. Фредерик здесь. Фредерика пригласили в эту комнату вместе с каждым, кто мне дорог, а меня — нет. Хуже того — Жан-Люк, должно быть, пригласил его, а это значит, что он рассказал Фредерику свои секреты, а не я. — Серийные убийцы выбирают жертв с похожим профилем. Между этими жертвами нет ничего похожего. Они даже не одного вида.
Несмотря на то, что мой желудок скрутило, я заставляю себя вдохнуть. Выдохнуть. Это больше, чем я, больше, чем мои собственные обиды и недобросовестность моих друзей. Люди погибли. И, кроме того, Жан-Люк — он просто делает то, что считает нужным. Они все такие.
— Кто бы это ни был, он может убивать не ради острых ощущений, — говорит Коко. — Они могут убивать по другой причине.
— Мы что-то упускаем, — соглашается Рид.