— Нет? — Он сжимает эскизы в аккуратную стопку и, встав во весь рост, направляется к продолговатому столу и креслам в твердом переплете в другом конце комнаты. Хотя в прошлом месяце я попросил поставить более удобные кресла — возможно, шезлонг, чтобы охотники могли посидеть и почитать, — Жан-Люк отверг эту идею. Однако это вдохновило его на то, чтобы поручить мне составить алфавит библиотеки. Он кладет эскизы рядом с моей текущей стопкой книг. — О чем же ты спрашиваешь? Что тебе нужно от меня, Селия? Ты хоть знаешь?
— Я хочу… — прорываю я слова, уже не контролируя свой язык, а зрение замирает на его жесткой спине, на его жестких пальцах, которые складывают и расправляют стопку книг, — чтобы с тобой обращались как с человеком, а не как с куклой. Я хочу, чтобы ты доверился мне. Я хочу, чтобы ты доверяла мне — и в том, что я могу позаботиться о себе, и в том, что я могу позаботиться о тебе. Мы должны быть партнерами…
Его голова дернулась.
— Мы и есть партнеры…
— Но мы не партнеры. — Мой голос повышается почти до исступления, когда я сжимаю руки. Остальные, конечно, слышат меня — возможно, вся Башня слышит меня, — но я не могу остановиться сейчас. И не остановлюсь. — Мы не партнеры, Жан. Мы никогда не были партнерами. На каждом шагу ты пытался засунуть меня в стеклянную коробку и держать на своей полке, нетронутой, непроверенной и неистинной. Но я уже сломалась. Разве ты не понимаешь? Моргана разбила меня, и я использовала эти осколки, чтобы нанести ответный удар. Я убила ее, Жан. Я сделала это. Я. — Слезы бесконтрольно текут по моему лицу, но я отказываюсь их вытирать, вместо этого шагнув вперед, чтобы взять его за руку. Пусть он увидит. Пусть они все увидят. Потому что неважно, что они говорят — я достойна, и я способна. Я преуспела там, где все остальные потерпели неудачу.
Жан-Люк грустно смотрит на меня, его глаза полны боли, когда он подносит мою руку к своим губам. Он качает головой, гримасничая, с видом человека, не желающего наносить смертельный удар.
Однако он все же наносит его.
— Ты не убивала Моргану, Селия. Это сделала Лу.
Я поднимаю на него глаза, и праведный гнев в моей груди сходит на нет, превращаясь в нечто маленькое и постыдное. В нечто безнадежное. Из всего, что он мог сказать в этот момент, я никак не ожидала этого. Не от него. Ни от Жан-Люк а. И, возможно, именно неожиданность выбивает ветер из моей груди. До сих пор эта мысль никогда не приходила мне в голову, но, очевидно, она пришла ему.
— Что? — вздыхаю я.
— Ты не убивала ее. Ты могла помочь — ты могла оказаться в нужном месте в нужное время — но мы оба знаем, что она перерезала бы тебе горло, если бы Лу не было рядом. Ты застала ее врасплох, сделав инъекцию, а такое везение недолговечно, Селия. На нее нельзя полагаться.
Мы оба слышим его истинный смысл: Я не могу на тебя положиться.
Я смотрю на него, оцепенев, а он тяжело вздыхает и продолжает.
— Пожалуйста, пойми. Все, что я сделал, я сделал, чтобы защитить тебя. Ты должна стать моей женой, и я не могу… — хотя его голос слегка ломается на этом слове, он прочищает горло и быстро моргает. — Я не могу потерять тебя. Однако я также дал клятву народу Бельтерры. Я не смогу защитить их, если буду беспокоиться о твоей безопасности, гоняться за тобой по кладбищам и спасать тебя от убийцы.
Когда я вынимаю свою руку из его, он опускает голову.
— Прости меня, Селия. Просто, пожалуйста… иди наверх. Мы можем закончить это после заседания совета. Я принесу тебе ужин, все, что ты захочешь. Я даже… я отпущу сопровождающего на ночь, и мы сможем поговорить по-настоящему. Как тебе это?
Я смотрю на него, не в силах понять, что еще он может сказать. По крайней мере, слезы исчезли. Мои глаза никогда не были такими ясными.
Вздохнув еще раз, он направляется к двери и отходит в сторону, чтобы жестом пригласить меня пройти через нее.
— Селия? — Мои ноги инстинктивно следуют за ним, пока я не оказываюсь перед ним, а тишина между нами нарастает, отдаваясь в моей груди, как колокол предупреждения. Как предвестник. Он прикасается рукой к моей щеке. — Пожалуйста, скажи что-нибудь.
Моя няня всегда говорила, что семь — это магическое число: для гномов, для грехов, для дней недели и для морских приливов. Возможно, оно удачно и для слов. Хотя по всему телу бегут мурашки, я поднимаюсь на ноги и в последний раз целую щеку своего жениха, шепча:
— Я докажу, что ты ошибаешься.
Он отстраняется.