— Жан? — повторяю я настойчиво.
Еще один тяжелый вздох.
— Да, — наконец признает он. — Они уже поймали их в ловушку.
— Как?
Покачав головой, он решительно поднимает руку.
— Это не имеет значения. Твои клетки были блестящей идеей, а опыт придет со временем…
— Это не ответ. — Теперь все мое тело дрожит, но я не могу остановить это. Мой взгляд сужается на чисто бронзовой коже его руки, блестящих темных волосах. Он выглядит совершенно спокойным, хотя и неловким, в то время как мои собственные пряди в беспорядке прилипли к шее, а пот стекает по спине. Под грязью мои щеки пылают от напряжения. От унижения. — Как они смогли заманить в ловушку целую нору лютинов? — Еще одна ужасная мысль приходит в голову. — Подожди, а сколько времени у них ушло на это? — Мой голос повышается в обвинительном тоне, и я тычу пальцем ему в нос. — Как долго ты меня ждал?
Слезы Как Звезды умудряется откупорить бутылку и выпивает половину вина одним глотком. Он спотыкается, когда Жан-Люк осторожно возвращает его клетку на землю.
— Селия, — говорит Жан-Люк, его голос успокаивает. — Не делай этого с собой. Твоя клетка сработала, а этот даже сказал тебе свое имя. Такого раньше не случалось.
— Я думала, у лютинов нет имен, — огрызаюсь я. — И не надо снисходить до меня. Как Фредерик и остальные поймали лютинов в ловушку? Они слишком быстры, чтобы поймать их руками, и… — При покорном выражении лица Жан-Люка я падаю духом. — И они поймали их руками. О Боже! — Я сжимаю переносицу, каждый вдох становится быстрее, резче. Грудь сжимается до боли. — Я должна была помочь им, но эти ловушки… — Золотистая краска смотрит на меня, безвкусная и непристойная. — Я потратила время всех впустую.
Ты же леди, в конце концов.
— Нет. — Жан-Люк яростно качает головой, хватая меня за грязные руки. — Ты попробовала что-то новое, и это сработало.
От этой лжи у меня под глазами скапливается давление. Все, что я делала последние шесть месяцев, — это пыталась, и пыталась, и пыталась. Я поднимаю подбородок, жалобно фыркаю, но при этом заставляю себя улыбнуться.
— Ты, конечно, прав, но нам пока не стоит уходить. Там может быть еще что-то. Возможно, Фредерик пропустил несколько…
— Это последняя из них.
— Откуда ты можешь знать, последняя ли она? — Я закрываю глаза, пока мой разум окончательно не приходит в себя. Когда я снова заговорил, мой голос был тихим. Пораженный. — Это ты послал его ко мне? — Он не отвечает, и его молчание проклинает нас обоих. Я распахиваю глаза и хватаю его королевско-голубой плащ, трясу его. Трясу его. — Ты поймал его сначала, а потом пробрался сюда и отпустил?
— Не смеши меня…
— Правда?
Отведя взгляд, он разжал крепкие руки.
— У меня нет на это времени, Селия. У меня срочное заседание совета перед вечерней мессой, и Отец Ашиль уже передал, что я должен вернуться в Башню несколько часов назад.
— Почему? — Я пытаюсь и не могу сдержать дрожь в голосе. — И что за срочное заседание совета? Что-то случилось?
Это старый вопрос. Избитый. Вот уже несколько недель Жан-Люк ускользает от меня в самые неподходящие моменты, горячо шепчась с Отцом Ашилем, когда думает, что я не вижу. Он отказывается говорить мне, почему они шепчутся, затаив дыхание, почему их лица с каждым днем становятся все мрачнее. У них двоих есть тайна — очень важная, но когда бы я ни спросила о ней, Жан-Люк отвечает одно и то же:
— Это тебя не касается, Селия. Пожалуйста, не волнуйся.
Он повторяет эти слова, как заведенный, и дергает подбородком в сторону наших лошадей.
— Пойдем. Я загрузил телегу.
Я провожаю его взглядом до тележки, где он складывал клетки аккуратными рядами, пока я болтала с Слезы Как Звезды. Всего девятнадцать. Двадцатую он везет с собой, маршируя по полю без единого слова. Слезы Как Звезды — уже основательно пьяный — привалился к решетке и тихонько похрапывает в лучах позднего полуденного солнца. Кому-то другому эта сцена может показаться очаровательной. Причудливой. Возможно, они одобрительно кивнули бы на серебряную медаль на моем лифе и бриллиантовое кольцо на пальце.
Чтобы защищать невинных, Селия, не обязательно орудовать мечом. Осенний ветерок доносит до меня старые слова Жан-Люка. Ты доказала это как никто другой.