– Прости, что так поздно, – извинился сеньор Раньери, как только отпустил руку встречающего. – Рейс в Париже немного задержался.
– Ничего страшного, сеньор Раньери, ничего страшного. А это, должно быть, мистер Юлиан Мерлин? – поинтересовался джентльмен, нагло уставившись на юношу.
Вопрос был, скорее, риторический.
– Да, это мой внук, – подтвердил сеньор Раньери. – Он не в особом расположении духа, да и сам по себе не очень разговорчив, так что нет смысла пытаться поговорить с ним.
Как точно было подмечено. Признаться, Юлиан был бы очень признателен, если бы с ним и впрямь никто не разговаривал, но джентльмена в шляпе было не остановить.
– Очень приятно познакомиться, мистер Мерлин! – протянул ему руку джентльмен. – Меня зовут Гарри Уинслоу, я представляю интересы сеньора Раньери в Лондоне.
«А ещё сеньор Раньери главный источник твоих доходов» – подумал Юлиан, пожимая руку своему новому знакомому. «Наверное, поэтому ты столь усиленно…».
Вслух он этого говорить не стал, и не стоит лишний раз объяснять, почему.
– Как вам Лондон? – поинтересовался Уинслоу у Юлиана.
– Довольно мерзко, – сказал юноша, сам не поняв, говорит он это серьезно или нет.
Дед окинул его презрительным взглядом, да и сам Уинслоу явно ожидал другого ответа.
Зависнув на пару секунд, джентльмен широко улыбнулся и выпалил:
– Признаться, я и сам не в восторге. Весь Лондон – это десятки оттенков серого, даже, несмотря на то, что сейчас зимняя ночь.
Снегопад, судя по всему, начался ещё с вечера, потому что всё вокруг было покрыто тонким снежным покровом.
Аллеи и дороги были ярко освещены фонарями, но даже так город вдвое уступал по насыщенности красок Свайзлаутерну или тому же Грунндебайтену.
– Я провожу вас до гостиницы, – сказал Уинслоу, любезно открывая заднюю дверь машины для сеньора Раньери и Юлиана. – Номер уже ждёт вас.
Нет смысла рассказывать о том, насколько Юлиану было неприятно провести ещё одну ночь в одних стенах со своим дедом. Оставалось надеяться, что завтра всё закончится и останется пережить лишь обратную дорогу (что, в свою очередь, тоже своеобразное испытание), после чего жизнь наконец-то вернётся в привычное русло.
Радость принесло лишь то, что по приезду дед практически сразу отправился спать, и Юлиан наконец-то получил столь вожделенные минуты одиночества.
Отоспался он в поезде на несколько суток вперёд, поэтому ночью около четырёх часов кряду занимался тем, что листал находившиеся в номере премиум-класса книги, которые помогли ему немного отвлечься.
К сожалению, в стеллаже не было развлекательной или приключенческой литературы, поэтому довольствоваться приходилось бессмысленным перелистыванием наискучнейшей классики, а так же справочниками по истории Союза. Был здесь и путеводитель по самому Лондону с зарисовками его главных достопримечательностей, но как выглядят Тауэр и Биг-Бэн, Юлиан и до этого знал.
Между строк ему удалось наткнуться и на некоторые записи о Молтембере и бушующих около пятнадцати лет назад террористических атаках, но описано всё это было слишком поверхностно и в целом неинтересно.
И ни единого слова о таких людях, как Уильям Монроук, Ривальда Скуэйн, Якоб Сорвенгер и Агнус Иллиций.
Да что они там знают о настоящей войне, на этих страницах истории?
Была идея выкрасть у деда немного бренди, но Юлиан понимал, каким скандалом это обернется с утра, поэтому решил не проверять судьбу на благосклонность.
Во внутреннем кармане жилета Юлиан нашёл письмо от Пенелопы, которое неизменно носил с собой. Для чего? Оно грело ему душу и не давало забывать о том, кто он есть на самом деле?
Тогда почему он до сих пор не решился его прочесть? Что за боязнь останавливала его?
Задав себе несколько вопросов, ни на один из них юноша так и не нашёл ответа.
Он даже начинал немного ненавидеть себя за трусость и нерешимость. Когда, если не сейчас, тот самый момент, чтобы открыть его? Не пора ли возвращаться в привычный ритм жизни и двигаться дальше?
«Нет!» – сказал голос внутри Юлиана, и это был не глас рассудка.
Он неловко запихал его обратно в карман и отправился спать.
Близилось утро, и уже через пару часов дед безо всяких прелюдий разбудит его и заберёт на слушание.
Так оно и случилось. Едва начало светать, громко прозвенел будильник, который услышал не только сеньор Раньери, но и сам Юлиан.
Снова, как и в прошлый раз, он понадеялся, что это сон, но верилось в этот раз в это куда меньше. Судя по всему, Юлиан уже начинал привыкать к тому, что всё теперь идёт не так, как хотелось ему.