Она посмотрела на пруд в саду и спешно перевела взгляд на дом. Ей не стоит бояться священного пруда. Она же не параноик? Воздух охлаждал ее кожу, она спрятала руки глубже в рукава.
Свет лился из ближайшего проема, двери были чуть раздвинуты. Голоса доносились до нее: медленный и дрожащий голос Фуджимото и резкий тон Нанако. Пахло мисо-супом, и она сглотнула. Она поспешила к комнате.
У дверей в нос ударил запах горелого масла. Она отпрянула.
— …не стоило оставлять плиту без внимания, мы можем оскорбить госпожу, — теперь резкие слова Нанако было хорошо слышно. Кривясь, Эми делала еще шаг назад.
Голос Фуджимото было слышно четче, он мог быть прямо за дверями.
— Я оставил всего на минуту…
— Я просила посмотреть всего минуту, — рявкнула Нанако. — Если хотите впечатлить маленькую принцессу изысканным ужином, можно было постоять тут тридцать секунд.
Фуджимото что-то пробормотал.
— Зачем вы согласились на это? — звякали тарелки, запах гари стал сильнее. — У нас два фестиваля на носу, нужно отремонтировать крышу храма к зиме. Не хватало еще и нянчиться с мико из Шиона семь недель. Она им так надоела, что они не могла потерпеть ее еще два месяца?
— В Шионе для нее слишком опасно. Ты знаешь, что случилось три года назад, — он неловко кашлянул. — Всего два месяца. И пока мы будем заняты заботой о ней, храм Шион предложил помочь с ремонтом, как и добавить пару нововведений, в ответ на наше гостеприимство и…
— Они вас подкупили, — перебила Нанако со звоном, словно сковорода ударилась о плиту. — Нам не нужны их деньги.
— Не только деньги, — Фуджимото почти скулил. Он кашлянул. — Принимать камигакари — честь. Она первая за сотню лет, Нанако. И камигакари в нашем храме. Это честь.
Нанако фыркнула.
— Она не первая за сотню лет. Просто она первая столько прожила.
Эми вздрогнула и попятилась.
— Мико Нанако, — голос Фуджимото стал строже и уже не дрожал. — Ты не подведешь нас. Ты покажешь все уважение камигакари, пока она с нами, и мы заслужим этим благословение ками.
Девушка издала звук, похожий на рычание.
— Я буду служить ее испорченному высочеству изо всех сил, и все прошло бы лучше, если бы вы не испортили ее ужин. Прочь из кухни, чтобы я все переделала.
Фуджимото кашлянул, зазвучали шаги. Эми развернулась, ее носки скользили по доскам, она поспешила прочь по тропе. Зал, ведущий к лестнице, был ближе, чем ее комната, и она завернула за угол и прижалась спиной к стене. Дверь ее спальни выходила на открытый сад, был велик риск, что ее кто-то заметит. Она мяла в руках край длинного рукава, чувствуя себя здесь глупо. Если она вернется в комнату, может прийти Фуджимото и начать неловко извиняться за поздний ужин. Решив избавить себя от этого, пока пошла по залу к двери, обула сандалии и вышла за дверь.
Снаружи она вдохнула освежающий воздух. Унижение пыталось пробраться к ее сердцу, но она отогнала его. Не по ее вине Шион был опасным. Не по ее вине ее перемещали из храма в менее заметный храм каждые шесть месяцев последние три года. Не по ее вине Шиону приходилось торговаться с храмами, чтобы ее забрали, словно она была попрошайкой-замарашкой, молящей о ночлеге. Как и сказал Фуджимото, принимать ее было почетно. Но был риск нападения, и потому к ней приставляли двух сохэев. Конечно, Шион отплачивал храмам за проблемы.
Она не была виновата, что не нравилась Нанако. Многим мико она не нравилась. До нее у них был шанс. Может, Нанако каждую ночь молилась, чтобы выбрали ее, как делала и Эми. Но ками выбрала Эми, и Нанако так и останется мико в забытом храме маленького городка у горы.
Вздохнув, она бесцельно пошла по каменной тропе. Она вела за угол дома, мимо сада, объединялась с главной дорогой, что вела к… мосту.
Конечно, она остановилась вдали от моста, дрожа из-за снега и жалея, что на ней нет еще нескольких слоев одежды. Она и не планировала гулять. Нервно пригладив волосы, она посмотрела на невинный мостик. Он был длиной в десяток шагов. Переходить его быстро. А пруд не мог быть глубже пары футов.
Три года назад мост был намного длиннее. Хотя ручей мог быть и не глубоким.
Она закрыла глаза и медленно вдохнула, а каждый выдох создавал белое облачко перед ней. На восьмом вдохе она пошла уверенно вперед. Топ, топ, топ. Ее сандалии стучали по доскам.
Ее сердце колотилось в груди, с каждым шагом становилось все страшнее. Последнюю часть она преодолела в прыжке, размахивая руками, и приземлилась неловко на тропу. За ней беззвучно насмехался пруд.