Ренна сидела спиной к ней, глядя на костёр, и ни разу и не пошевелилась за весь рассказ.
— Будь это какой другой мир, я бы осталась в стороне, но это был мой дом. Я отвечала за то, что всё случилось именно так, и, честно говоря, сама не понимала, что собираюсь сделать. И как много времени мне понадобится, чтобы подточить устои мира, заставить местных задуматься, таким образом и в такой момент, чтобы они оказались готовы к переменам. Я искала способ нарушить связь ментал-источник, потому что просто сказать «перестаньте», ясное дело, было нельзя. Менталы погибли бы без жизненной силы собратьев. Но не могли не существовать способы какого-то самоконтроля, сбалансированности потребления энергии. Устраивать пропагандистские митинги я не планировала. Но вода камень точит, как говорят в одном мире. Я очень хотела им помочь вырваться из этого круга. Пока мы участвовали в этом вдвоём, нам было просто выдавать себя за местных. Наше сходство играло на руку, Флэй никогда не использовал свои способности и выступал в роли смертного. Я представляла ментала. Такая демонстрация была нужна только первое время, чтобы действительно все поверили, чтобы не вызывать подозрений. К моменту, когда Флэй решил покинуть Нейлу, его присутствие уже не имело значения. Но сначала в нашей жизни появилась Урсейя.
Кэйсси вспомнила красивую девушку, так похожую на какое-то древнее божество, которую она подглядела в памяти Ренны. И неожиданно для себя почувствовала укол ревности. Не той, что преследовала её в Альбаррасине к Блэйк, а совсем другой. Словно она только что до конца, по-настоящему осознала, как много лет разделяет её с Ренной. Что трёхзначная цифра — не просто возраст, а время — часы, дни, недели, месяцы, наполненные другими людьми, судьбами, мыслями, желаниями, поступками. И это всегда останется с Ренной, до самого конца, сколько бы ни суждено было прожить ей теперь. Кэйсси даже пожалела, что спросила, что, вообще, завела разговор о прошлом, потому что уверенность, что она сможет принять и справиться, таяла на глазах.
Ренна вспоминала, рассказывала, а Кэйсси чувствовала себя непричастной, далёкой, как будто прошлое вставало между ними и разделяло невидимой границей. Всё отчётливей понимала, что теперь, зная, тоже не забудет. Не сможет. И каждое решение, которое ей придётся принять, так или иначе будет продиктовано этим знанием.
— Что же Урсейя? — тихо спросила Кэйсси.
Ренна будто почувствовала. Обернулась. Некоторое время смотрела на неё, и если бы она захотела, то могла бы привстать и увидеть её глаза.
— Её первым встретил Флэй и потом какое-то время скрывал от меня, — заговорила он снова. — Объяснил, что хотел сначала сам понять. Разобраться. Я, конечно, разозлилась, но если откровенно — понимала его мотивы, потому что к тому времени меня уже начинало клинить на Нейле так же, как раньше заклинило на возможности иметь детей, — Ренна горько усмехнулась. — Если бы я призналась себе в этом тогда, то наверняка бы услышала и всё остальное. Но я не смогла. Когда я увидела её… Практически точную копию Тэйя внешне и совершенно другого человека внутри, от которого шёл нереальный, нечеловеческий свет и невидимая сила. Всё ожило. Заиграло новыми красками. Понимаешь? Не любовь, нет, но навязчивая идея добиться результата, доказать, создать, исправить! Цель обрела новые очертания, новые мотивы. А Флэй примерно тогда же понял, что надо уходить. Оставить мир в покое, позволить ему жить своей жизнью. Я же… Он сказал мне, что я никогда себя не прощу. Я нагрубила в ответ. Наговорила вещей, которые никогда не стоило говорить. Которые вообще не думала. Глупо, — она сглотнула. — Я так и не смогла найти в ней следы моей ДНК, хотя была уверен, что Урсейя — не просто дальний потомок Тэя. Я это знала. Как-то. Чувствовала. Но доказательств так и не получила. Она была менталом, сильнейшим из тех, кого мы встречали. И в то же время было что-то ещё. Урсейя легко прошла мимо всех моих охранных систем, вошла в храм и при этом чувствовала в нём что-то, чего не видела я. Что-то, доступное только новым нейлянам. Она говорила мне почти всё то же, что сказал Флэй. Раммари пришли, чтобы уничтожить. Там, тогда, в тот раз, который видела ты… Урсейя показала мне, кем на самом деле становились они. Постепенно, сливаясь, поглощая своих смертных дуалов и даже тех, других, кому достался день. Показала мне третью расу. Она тоже просила меня остановиться. Но я увидела всё по-своему. Решила, что у меня есть опыт и знания… И что я могу… всё.
— А потом?
— А потом я поняла, что ошиблась. В конечном счёте в последний момент от меня мало что зависело. Я не могла прекратить процесс, который, в этот раз уже точно, спровоцировала сама. Нейляне уже жаждали перемен, моих перемен, о которых твердила я, которые прививала им я. Вместе с ними менялся и мир. И это разрушало те связи, которые делали возможным существование самой цивилизации. Это было как болезнь. Эпидемия. Я пыталась… — Ренна осеклась. — Они погибли все до одного. Мир — выжил, выстоял, переболел и вернул себе первоначальный внешний вид. Он — прекрасен, тут я преуспела. Но здесь больше никогда не зародится разумная жизнь.
— Ты не можешь этого знать, — Кэйсси села, усмехнулась. — И боюсь, никогда не узнаешь, потому что у тебя больше нет вечности, чтобы вмешиваться и контролировать.
— Конечно, не могу. Но… любая эволюция — это изменения, а Нейла теперь противится им, восстанавливается до одного и того же состояния, — тихо отозвалась Ренна. — В любом случае, ты права, я никогда не узнаю, ошиблась ли в этом снова.
— Знаешь, чем хороша короткая жизнь? Так или иначе сосредотачиваешься на собственных проблемах. Личных, не глобальных. Решаешь их и только потом — проблемы мира, если вообще. И сейчас, — она придвинулась к ней, обнимая за шею и вынуждая посмотреть в глаза, — я — твоя главная проблема.
— Правда? Проблема? — Ренна улыбнулась в ответ.
— Рэн, почему ты выбрала Нейлу для нас? — Кэйсси отстранилась. Совсем чуть-чуть, чтобы видеть её лицо. — Только честно.
— Я очень люблю это место, и мне хотелось бы, чтобы кто-то ещё его полюбил. Это честно. Не из-за чувства вины и желания что-то возродить, если ты это имеешь в виду. Мне просто здесь всегда было… спокойно.
— Кто-то ещё? Вот так абстрактно, всё равно, кто? Или хочешь, чтобы я, именно я полюбила это место и осталась здесь вместе с тобой?
— Хочу, чтобы ты… Останешься?
— Позволишь?
— Мне правда нужно на это отвечать? — ухмыльнулась Ренна.
— Да, — кивнула Кэйсси. — Потому что мне правда нужно сейчас слышать, что ты лю… — она осеклась, понимая, что требует слишком много. — Что я нужна тебе настолько, что ты готова рискнуть начать с начала. Со мной. Здесь, на…
— Я люблю тебя, — перебила Ренна, не дав закончить. Глядя в глаза. Без тени улыбки или сомнений.
Эпилог
В уютный замок в Лериде хотелось возвращаться. Может быть, однажды там поселиться. Пусть не навсегда, пусть на какое-то время. Пока Нара не решалась. Моталась между собственным домом в Аро и Лантой. Осенью там почти не светило солнце, дни были короткие и дождливые, зато ночи — длинные и лунные. И она почти не чувствовала себя гостьей.
В Аро было иначе. Некрасивый мегаполис, казалось, создан, чтобы прощаться и забывать. Тяжёлый воздух, раскалённый асфальт, жёлтые круги по краям луж после грозы, многоярусные автострады, высоченные здания. Бетон, стекло, металл. Аро давил, заставляя принимать горькую правду — это больше не её дом. Возможно, никогда им не был.