— Теперь остановитесь на минуту… — Зен с трудом сдерживалась.
— Мальчики ведут себя так же, как их отец и дядя вели себя в этом возрасте, даже чуть лучше, — поторопилась вмешаться София, улыбнувшись Лисси.
Зен вне себя отправила в рот целую вилку гарнира и поперхнулась, когда горячая пища обожгла нёбо. Она поспешно схватила бокал с водой и стала пить большими глотками.
— Они в Ирландии едят как-то по-особому, — продолжала рассуждать Лисси.
— Я люблю Ирландию, — насупился Дэвид. — Там живет Робби.
— Конечно, дорогой! Нам всем нравятся первобытные уголки, пока мы не вырастем.
— Нам нравится что? — Дэвид выглядел озадаченным, затем взглянул на тетю. — Почему у тебя лицо так покраснело, тетя Зено? Ты снова обожглась?
— Во мне все горит, — ответила Зен с пылающим взором.
Когда спустя несколько минут Лона пришла за мальчиками, Зен извинилась.
— Я рассказываю Дэвиду и Дэниелу сказку перед сном, — объяснила она, поднимаясь из-за стола.
— Это хороший обычай, когда они еще очень юны, — произнесла Лисси с умным видом, но тут же предостерегающе подняла палец. — Я думаю, что в этом возрасте они почти готовы к пансиону.
— Им только по семь лет! — пыталась урезонить ее Зен.
— Верно… ах… но как только они окажутся в более строгой школьной обстановке…
— Скорее я вас увижу в…
— Полагаю, мисс Дрискол, что лучше вам присмотреть за мальчиками, — вмешался Пифагор Телос. Большую часть обеда он хранил молчание и, казалось, не замечал ее, но теперь взял Зен за руку и проводил в коридор, где отвесил галантный поклон, следя за тем, как близнецы вместе с Лоной поднимаются по лестнице. — Как бы моя Мария любила мальчиков! — сказал он мягко.
— Моя мама? — прошептала Зен, чувствуя, как смягчается.
— Да, ваша мама! Я питал к ней самые глубокие чувства, даже когда она вышла замуж за Патрика Дрискола, — сказал он с задумчивым вздохом.
— Мама могла считать себя счастливой женщиной, раз ее любили два таких замечательных человека.
Пифагор Телос рассматривал Зенобию с задумчивым видом.
— Вы — ее дочь! О, не только внешне, но и многим другим вы напоминаете мою Марию. — Он повернулся на каблуках и вернулся в обеденную комнату.
Зенобия прошла наверх и переоделась в джинсы и хлопковую блузку. Купание близнецов напоминало соревнование: кто больше вымокнет — мальчики, Лона или Зен. Но она получила удовольствие от мальчишеских выходок.
К тому времени, когда дети, лежа в постели, ожидали дядю и бабушку, которые вот-вот поднимутся и пожелают им спокойной ночи, Зен уже торопилась вновь оказаться в своей комнате и переодеться во все сухое. Чувствуя себя беспокойно, она надела плотные серые брюки и спортивный свитер. Прогулка перед сном ей, безусловно, не повредит.
Ступив за порог дома, Зен заметила, что автомобиля Дэймона нет на месте. Она решила, что он повез Мелиссу Хэруэл домой.
Ночь была великолепной, и луна медленно поднималась над парком. Зен постояла немного, наслаждаясь представшей перед ней картиной, затем поднялась по шатким ступенькам на площадку бельведера, построенного возле самой воды залива.
Сорняки и папоротники окружали постройку, запущенный вид которой резко контрастировал с ухоженным особняком и окружающими постройками.
Это ощущение заброшенности и одиночества как нельзя лучше соответствовало настроению Зен. Оно напоминало ее положение в доме Аристидисов. Она никогда не отдаст близнецов в наманикюренные холодные руки Мелиссы Хэруэл! Пансион для Дэвида и Дэниела? Никогда! Скорее она увидит Дэймона в аду!
— Так вот ты где! — Низкий голос человека, о котором она только что подумала, донесся из тьмы кромешной, прервав ее размышления и заставив вздрогнуть от удивления.
Зен резко повернулась на голос и… запуталась в паутине.
— Ох, ненавижу эту липкую дрянь! Она у меня на бровях и даже во рту! Проклятье, Дэймон, ты, должно быть, крался, как лис? — Она яростно провела по лицу и одежде руками, тщетно пытаясь избавиться от паучьей пряжи.
— Разреши, я помогу? — Дэймон с легкостью перепрыгнул через перила и заключил Зен в объятия. Он смахнул липкие нити с ее лица и шеи платком. — Так лучше?
Она кивнула.
— Да, благодарю, почти все. Это одна из тех вещей, которые я ненавижу больше всего, когда бываю на лоне природы: паутина и репей. Они всегда ко мне пристают.
— А я ненавижу комаров и оводов, — сказал Дэймон.