– Сбор! Тревога! Всей кавалерии собраться во дворе! Тревога!!..
Монах украдкой вытер слезу, в его суровом сердце воина всегда было и оставалось место уважению храбрости воинов и искренности человеческих порывов. То, что сейчас делал сенешаль, и было настоящим человеческим порывом, надеждой к спасению своих товарищей, попавших в беду. И хотя, монах прекрасно понимал, что всадники не успеют и не смогут помочь своим товарищам, желание сенешаля было благородным, чистым и искренним. Он спешил отправить своих людей хотя бы для того, чтобы успеть по-человечески и христиански похоронить тела героев, павших в неравном бою, успеть предать их земле, пока ненасытные черви и наглое воронье не начали свое омерзительное пиршество.
Рыцари, оруженосцы и конюхи выбегали из казарм и начинали троить во внутреннем дворе цитадели, на ходу завязывая ремешки на гамбезонах и одежде. Одними из первых выбежали Бушар и Жильбер. Они подошли к сенешалю и, увидев его бледное лицо с дрожащими от волнения губами, поняли, что случилось что-то ужасное и непоправимое.
Они не сказали ни слова сенешалю, а кинулись подгонять воинов, громко раздавая команды на построение:
– Живее! Ротозеи! Живее, так и Пасху проспите! Становись! Строй равняйте!!!
Ги де Леви вышел на середину строя и высоко поднял руку, приказывая всем воинам умолкнуть и слушать его. Наступило гнетущее молчание, которое прорезал голос сенешаля:
– Сеньоры! Случилась беда! Наш отряд, отправленный в аббатство Фанжо, должен попасть в засаду! Рыцарям остаться, а всем оруженосцам и конюхам в гамбезонах, но без кольчуг, спешно выехать к ним на выручку! Лошадей не жалеть, но и не рвать! Идти средним темпом! Каждому взять с собой по одной запасной лошади! Арбалеты взять всем! С Богом, мои воины! Спешите, время не ждет!!..
Воины спешно кинулись в конюшни готовить лошадей, даже рыцари в эту минуту стали помогать своим оруженосцам и конюхам, время играло против крестоносцев, а медлить было нельзя.
Бушар и Жильбер подошли к Ги де Леви, наперебой предлагая возглавить отряд. Сенешаль положил им руки на плечи и, посмотрев в глаза, ответил:
– Жильбер, друг мой, к несчастью, ты мне нужен в Каркассоне. – Он повернул голову к Бушару де Марлю. – Ступай, верный и храбрый де Марли! Ты возглавишь отряд. И, вот еще что – возьми-ка с собой двадцать арбалетчиков из гарнизона. Ты оставишь их в аббатстве. Гони, что есть сил, делай, что хочешь, только успей! А мы будем молить Господа, чтобы он придал силы крестоносцам…
Бушар коротко кивнул, по очереди обнял де Клэра и де Леви, махнул рукой оруженосцу, приказывая тому нести кожаный гамбезон, шлем, щит и мечи, подмигнул рыцарям и произнес:
– Постараюсь успеть. А если, не приведи Боже, я опоздаю! – Он гневно закатил глаза. – Тогда! Мне просто жаль всех живущих на расстоянии десяти лье от места засады!!..
Ги молча покачал головой. Бушар резко развернулся и направился к конюшням, откуда слуги уже выводили его гнедого иноходца.
– Я возьму белого испанца! Ведите его и сразу же седлайте! Гнедой пойдет запасным!.. – крикнул он слугам.
Не прошло и часа, как отряд уже был в седлах и готов выступить в направлении аббатства. Все всадники были в легких гамбезонах, которые не стесняли движений, но служили лишь слабой защитой. Каждый всадник взял с собой щит, копье, шлем, меч, арбалет с полным запасом болтов и трехсуточный запас воды и по одному мешку овса для кормления лошадей.
– С Богом! Неситесь, как ветер, и да храни вас всех Господь!!.. – Сенешаль крикнул всадникам, выстроившимся во внутреннем дворе цитадели. – Открыть ворота! Кавалерия, вперед!!..
– За Крест и Францию!! – Крикнул Бушар де Марли, поддав шпорами своего белого испанского жеребца. – Вперед, мои орлы!!..
Колонна выскочила из ворот цитадели и, пугая горожан, торговцев и зевак, с криками понеслась по узким извилистым улочкам нижнего города к Тулузским воротам. Сенешаль поднялся на площадку надвратной башни и, опершись руками о теплые каменные плиты зубцов, стал смотреть, как колонна миновала нижний город, выехала из ворот и устремилась на юго-запад, подняв тучу пыли и постепенно исчезая за грядой холмов, начинавшихся в полу-лье от крепостных стен Каркассона. Нещадное летнее солнце нагревало верхушку башни, делая нахождение на ней, вне небольшого караульного навеса, просто невыносимой пыткой. Тем не менее, сенешаль простоял на ней больше часа, неотрывно следя за узкой полоской пыли, постепенно исчезавшей за горизонтом. Его губы что-то беззвучно шептали, он молил Господа, веря всей душой, что, возможно, кому-нибудь из крестоносцев все-таки удастся спастись.