К счастью для Людовика, авиньонцы не понимали, насколько тяжелым стало его положение. Они тоже страдали от голода и в конце августа запросили условия капитуляции. Переговоры затянулись — явное свидетельство того, что авиньонцы сил не жалели. Но 9 сентября они сдали город французскому королю и выдали 150 заложников. Папский легат вошел в ворота и щедро раздавал отпущения грехов на улицах, которые большую часть последнего десятилетия находились под интердиктом; а коммуна уничтожила свою репутацию защитника ереси, пообещав оплатить расходы тридцати крестоносцев в Святой земле. Авиньон был избавлен от ужасов разграбления, но на него обрушились все остальные унижения. Людовик забрал себе все оружие и осадные машины, а также затребовал репарацию в размере 6.000 серебряных марок. Знаменитые городские укрепления были сровнены с землей, а на французской стороне Роны, над аббатством Сент-Андре, за счет города была построена огромная королевская крепость. Через две недели после отъезда Людовика горожане с горечью наблюдали, как река Дюранс затопила место осадного лагеря, и осознали, как близко они были к победе над королем.
Однако авиньонцы спасли Раймунда VII от гибели, несмотря на предательство его собственных вассалов. Дворяне Лангедока непрерывным потоком прибывали в лагерь Людовика с изъявлением покорности, больше похожим на раболепие. Сикар де Пюилоран, бывший файдит, который сражался против Симона де Монфора при Кастельнодари и защищал Тулузу от самого Людовика в 1219 году, теперь заявил, что был "опьянен восторгом" от прибытия короля. Он был "готов валялся в грязи, чтобы поцеловать палец ноги Вашего славного Величества. Мы омываем Ваши ноги нашими слезами, славный господин, и мы жаждем привилегии быть принятыми в качестве рабов под Вашу королевскую мантию". Подобные выражения позволяют лучше оценить численность армии Людовика, чем расчеты хронистов-современников или генералов XIX века. Большая часть Лангедока покорилась еще до падения Авиньона. Ним готовился к сопротивлению, но фактически сдался в начале июня. Молодой граф Комменжа, сын самого верного союзника Раймунда, обещал предоставить все свои войска в распоряжение короля. К потоку перебежчиков попытался присоединиться даже Журден де Кабаре, но он имел несчастье попасть в руки Раймунда, когда направлялся лично приветствовать Людовика, и провел оставшиеся два года своей жизни в тюрьме. Эти люди были сломлены внезапным возобновлением войны после двух лет относительного мира. Они не были готовы снова стать файдитами, и даже если бы они ими стали, их вассалы, вероятно, покинули бы их. Гарнизон Каркассона сдал крепость в июне, несмотря на упреки Роже-Бернарда де Фуа, который держал ее как опекун молодого Транкавеля. Покинутому своими людьми, Роже-Бернарду пришлось последовать их примеру. Он прибыл в лагерь Людовика в Авиньоне, предложил своего сына в качестве заложника и оставался с королевской армией до конца осады; но Людовик не принял его покорности, и граф бежал так ничего и не добившись.