В XVII веке кардинал Ришелье мог рассматривать Рейн, Альпы и Пиренеи как "естественную территорию" Франции. Но только значительные бюрократические ресурсы его собственного правительства сделали это возможным. В XII веке, когда люди говорили о "Франции", они подразумевали "северную Францию", и их терминология, столь странная для наших современников, имела под собой политическую реальность. Власть королей из династии Капетингов была признана менее чем на десятой части "естественной территории" определенной Ришелье. Территория, на которой они осуществляли эффективный контроль, была еще меньше и составляла не более Парижа, Иль-де-Франс, кусочка Бургундии и изолированных анклавов в северной и центральной Франции. Справедливо будет заметить, что влияние французских королей простиралось дальше, чем их реальная власть. Но на западе и юге своего королевства им не хватало даже этого влияния. Держава королей Англии из династии Плантагенетов включала в себя все атлантическое побережье Франции от Ла-Манша до Пиренеев и простиралась вглубь страны до Вернона, Тура, Клермон-Феррана и Ажена. Граница Священной Римской империи проходила не по Альпам, а по Роне, Прованс был имперским графством а Лион и Авиньон ― пограничными городами.
Но политические границы имели меньшее значение, чем культурные. Плохие коммуникации и независимость крупных феодалов оставляли каждому региону возможность развивать свою собственную культурную и политическую идентичность. На периферии различия были размыты. Но пуатевинец по-прежнему мог считать гасконцев иностранцами, а бургундский аббат говорил о своем родном регионе, что у него "нет ни короля, ни герцога, ни принца". Богатая провинция Лангедок, лежавшая за Авероном, между долинами рек Рона и Гаронна, вероятно, имела с севером Франции меньше общего, чем многие районы Германии. Жители Лангедока, по словам нормандского хрониста, были высокомерными, вспыльчивыми и "отличались от франков, как цыплята от уток". Сохранение римского права, важная роль женщин и утонченность общества, не организованного для войны, отличали его от более дисциплинированного севера. Его литература была более светской и создавалась на языке ок, языке, который современники Данте, к большому отвращению поэта, считали более изысканным, чем итальянский или французский. Процветание Лангедока зиждилось на торговых путях Средиземноморья. Его города развивались по итальянскому, а не по северо-французскому образцу. Историческая случайность и географическое расположение способствовали его особому развитию. Распад Римской империи оказал здесь меньшее влияние, чем на севере, а последующие вторжения франкских армий никогда далеко в Лангедок не проникали. Хотя Карл Великий преуспел там, где его предшественники потерпели неудачу, его достижения ненадолго пережили его смерть. Упадок империи Каролингов ощущался прежде всего на ее окраинах. Местные графы, которые изначально были простыми чиновниками-администраторами, получили неограниченный контроль над своими провинциями. Их должности стали наследственными и со временем независимыми от франкской монархии. В XII веке правители юга признали сюзеренитет королей Капетингов и принесли им оммаж за свои владения. Но они прекрасно знали, что Капетинги слабы и далеки, а их сюзеренитет не более чем номинальный.
Величайшими из этих южных правителей были графы из Тулузского дома, "пэры королей, начальники герцогов и графов", как описывал их в начале XIII века англичанин Герваз Тилберийский. Тулузское княжество было создано в 924 году, когда Раймунд III Понс, уже бывший графом Тулузы, присоединил древний маркизат Готия, включавшее епархии Нарбона, Безье, Агда, Лодева, Магелона, Нима и Эльна. К этим обширным владениям добавились стратегически важный замок Тараскон на восточном берегу Роны, приобретенный в результате брака в 990 году, и несколько разрозненных опорных пунктов в соседнем имперском графстве Прованс. Однако после каждой смерти правящего графа власть Тулузского дома ослабевала из-за практики раздела его владений между сыновьями и дочерьми. Раймунду IV (ум. 1105 г.) удалось соединить свое разрозненное наследство в единое целое и сделать свою семью самой могущественной на Юге (Midi). Он сделал это благодаря выгодной женитьбе, серии династических браков и, прежде всего, союзу с Церковью. Когда Раймунд увенчал свою карьеру, возглавив Первый крестовый поход в Иерусалим в 1096 году, он был правителем тринадцати графств, консолидированных владений, простиравшихся от Тулузы до Нима, от Каора до Нарбона.