Неделю спустя Раймунд должным образом прибыл в Монпелье. В присутствии арагонского короля и толпы знати, Арно-Амори вручил ему письменный список требований легатов, которые были исключительно суровыми. Раймунд должен был распустить своих наемников в течение двадцати четырех часов; он должен был удовлетворить претензии многочисленных церковных землевладельцев; он должен был отказаться от защиты евреев и всех, кого Церковь называла еретиками. Затем последовал ряд предписаний, касающихся питания. На стол графа должно было подаваться не более двух мясных блюд, а сам он должен был носить только хорошую прочную одежду не яркого цвета. Все его замки и крепости должны были быть разрушены. А городское дворянство, это странное сословие, неизвестное на севере, благодаря присутствию которого города Лангедока было так трудно захватить, фактически должно было быть упразднено, так как все дворяне княжества Раймунда теперь должны были жить в деревнях. Должны были исчезнуть ростовщики и сборщики пошлин. Армия крестового похода должна была получить право на питание и кров от графа и его вассалов. Наконец, Раймунд должен был записаться в ряды тамплиеров или госпитальеров и отправиться в Святую землю до дальнейших распоряжений.
Граф с изумлением слушал, как его секретарь медленно зачитывал этот необычный документ. Он подозвал к себе короля Арагона и умолял его выслушать "странные повеления, которые дали мне легаты". Возможно, наиболее экстремальные из этих условий были выдуманы пропагандистами последовавшей за тем войны. Но мало сомнений в том, что легаты намеренно выставили неприемлемо завышенные условия. Они не хотели видеть Раймунда примиренным с Церковью. Они осознавали свою власть и хотели распространить ее на все его владения. Выслушав условия во второй раз, Раймунд без единого слова покинул зал, сжимая документ в руке. Он дал знать легатам, что ответ они получат на следующий день. Но на следующее утро он покинул Монпелье, даже не попрощавшись с ними. Говорили, что он увидел канюка, летевшего слева, и принял это за дурное предзнаменование.
VIII. 1211: Триумф и катастрофа
Наследство, поспешно захваченное вначале, не благословится впоследствии.
6 февраля 1211 года папские легаты отлучили Раймунда VI от Церкви и наложили интердикт на графство Тулуза. Посланники следовали на запад по следам графа, чтобы привести в исполнение традиционные меры интердикта: молчащие колокола, пустые алтари, запертые церкви, процессии духовенства, выносящие евхаристию из ворот городов, запятнанных присутствием Раймунда. В Риме Иннокентий III принял аббата Сен-Руфа, посланного для получения необходимого подтверждения. Легаты прекрасно понимали, что их обращение с Раймундом VI грубо противоречит указаниям Папы, но им повезло с моментом, который они для этого выбрали. Иннокентий был озабочен опасностями, более близкими, чем альбигойская ересь. Император Оттон IV, когда-то бывший его креатурой, вторгся в папское государство. Проблемы Церкви в Португалии и Англии также требовали внимания понтифика. Кроме того, были и другие крестовые походы: на Востоке и в центральной Испании, где завоеваниям кастильской короны угрожало новое североафриканское вторжение. События надвигались на Иннокентия с такой быстротой, что ему приходилось прилагать все усилия, чтобы реагировать на все нюансы сложной дипломатической игры. Не вникая в действия своих амбициозных легатов, он подтвердил решение приятое в Монпелье.
Подтверждающие письма Папы были изданы в Риме 17 апреля. В Лангедоке же уже началась война. Получив подкрепление в виде новой армии с севера, Симон де Монфор в начале марта решил заняться Кабаре, последним оставшимся оплотом сопротивления в виконтстве Каркассон. Весть о его намерениях быстро достигла Пьера-Роже. Его узкая горная долина была окружена крепостями Симона, а более робкие из его гарнизона уже дезертировали, чтобы заключить мир с крестоносцами. Он вывел Бушара де Марли из темницы, в которой тот просидел восемнадцать месяцев, и предложил сделку. Пьер-Роже обещал лично подарит Бушару замок, если тот возьмет на себя обязательство следить за тем, чтобы он не пострадал от рук крестоносцев. Бушар, закованный в цепи, небритый, все еще ошеломленный внезапным поворотом в своей судьбе, согласился. В качестве последнего и характерного акта щедрости Пьер-Роже остриг волосы пленника и вымыл его покрытое паразитами тело в благоухающей ванне, после чего позволил ему отправиться в Каркассон на прекрасной лошади и в новой одежде, как когда-то, в дни своей славы, он делал это с чередой странствующих трубадуров. Бушар сдержал свое обещание, и после того, как Симон овладел Кабаре, Пьеру-Роже был пожалован новый фьеф в низменности, где он был менее опасен для крестового похода. Но Пьер-Роже так и остался нераскаявшимся еретиком. Он умер в изгнании в глубокой старости в арагонском Руссильоне.