Возникла тягучая пауза, во время которой я некоторое время, мало что соображая, просто смотрела в стену. В голове творился сумбур. Первым опомнился, как ни странно, Лоран.
— Кари, это сейчас что такое было?
Отступление первое.
Хранителя знаний била дрожь. Он быстрым шагом шёл по длинным переходам храма Единого, держа в руках кипу древних манускриптов, и не отвечая на приветствия попадавшихся на пути братьев. Если он не справился… Нет, об этом лучше не думать. О Правой Длани Единого ходили разные слухи, но ни в одном из них не было ничего хорошего. Навлекший на себя гнев Длани, да какой гнев, даже мимолётное неудовольствие, попросту исчезал. Бесследно. Поэтому, когда две недели назад одан настоятель вызвал хранителя к себе и повелел найти все древние манускрипты, в которых хотя бы мельком упоминались четырёхцветные, и вдобавок генеалогическое древо рода Карвус, хранитель понял, что крупно влип. Знания о четырёхцветных — проклятии и страшной сказке всего Орханта, которой пугали маленьких детей, относились к запретным. И если эти знания опять вытаскивают из самых тайных уголков храмовых хранилищ, то жди беды. Интуиция хранителя просто вопила, что этот вызов ничем хорошим не кончится, но приказ настоятеля не оставлял никаких лазеек.
Хранитель подошёл к массивной, обитой крест накрест толстыми железными полосами, двери, поправил выбившийся из охапки свиток, мысленно вознёс короткую молитву Единому, и несмело постучал.
— Входи, брат мой, — раздался из-за двери голос, и хранитель трясущейся рукой потянул на себя массивное дверное кольцо.
Глава 2
Так, ну, вроде бы с Кари проблему решил. Судя по её квадратным глазам и отвалившейся челюсти её секретаря, я явно сделал что-то не так. Ах, да, вот оно что… Память подбросила кусок воспоминаний. Проблема только в том, что для того, чтобы что-то вспомнить, надо делать запрос. Как в поисковике в Гугле. Ты спросил — тебе ответили. Память срабатывала не сразу, всё-таки я не Рэни Карвус, я просто занял его место. Личности наложились друг на друга, и хотя телом управлял я, сознание иногда выкидывало фортели, как только что в кабинете Кари. По чётко прописанному протоколу я должен вести себя соответственно своему высокому статусу. Как это происходит, я вспомнил, память нарисовало картинку перед внутренним взором. Все эти поклоны, преклонения колен, с кем я могу беседовать, а на кого вообще не должен обращать никакого внимания, и так далее, и тому подобное. Да и самому Рэни всё это не нравилось, хотя отец вдалбливал все эти политесы, начиная с детства. А тут я со своей рабоче-крестьянской прямотой вламываюсь в кабинет к своему вассалу. Что она обо мне подумает?
Я забыл, где я нахожусь. До сих пор я воспринимаю все вокруг меня происходящее, как какой-то сон. Маги, кланы… Дуэль… Та самая, злополучная дуэль, из-за которой я и попал в этот мир и в это тело. Почему-то именно сейчас я вспомнил до мельчайших деталей эту схватку. Я резко остановился возле оконного мозаичного витража, пропускавшего слабый свет, и прижался лбом к холодному стеклу. Из неприметной ниши шагнул страж в зелёных одеждах клана Земли.
— Господин Рэни, с вами всё в порядке?
— Да, да. Всё в порядке. Я просто задумался.
Я вновь прижался лбом к восхитительно прохладному стеклу. Воспоминание вломилось в мой мозг, вызывая панический страх и фантомную боль в уже залеченных ранах. Но я почему-то знал, что должен перебороть себя и вспомнить…
— Эй, гляньте-ка, кого занесло в нашу Академию? Рэни Карвус собственной персоной! И что это он здесь забыл?
Ну конечно, меня ждали. Отец предупреждал меня, что рано или поздно начнутся попытки проверки меня на слабость, но я надеялся, что это случится хотя бы не в тот же день. Я ошибся. Напротив меня собралась толпа студиозусов в накидках с красной каймой. Вассалы огненных. С кланом Огня мы не были союзниками, но и открытыми противниками тоже не были. Ярые противники Огня — клан Воды. Чего они ко мне-то прицепились? Я ещё здесь даже ни с кем толком и не знаком, не считать же знакомством профессоров из приёмной комиссии, перед которыми я только что демонстрировал свои умения? Впереди толпы прихлебателей огневиков стоял высокий, крепкий, в форменной академической одежде, парень, смотрящий на меня с наглой, неприкрытой усмешкой.
Открытое пренебрежение с его стороны говорило только об одном — он прекрасно знает, на что идёт. Он прекрасно знает, кто перед ним, он назвал моё имя, и значит, об ошибке речи идти не может. Что ж, такой вариант событий мы с отцом тоже рассматривали. Они думали, что я запаникую, встретив недружелюбно настроенную толпу огневиков? Не на того напали, за словом в карман я тоже не полезу.