— Как свинья на коня.
— Честное слово, глаза абсолютно одинаковые!..
— Вы зачем в храм пришли? Шептаться? Уходите отсюдова! — послышался злой шепот сзади.
Десятиклассницы оглянулись.
Та же благостная старушка наступала на них, махала сухонькой ручкой, шипела:
— Уходите сей минут из храма, вертихвостки! Не нарушайте благолепия. Уходите, а то Макар Ивановича приведу!
Глаза у нее горели такой кошачьей злобой, так жутко раззявлен был черный однозубый рот, что Люся и Катя, не помня себя, в одну секунду выскочили из церкви на улицу.
Решено было походить по улице, а если будет очень холодно, то зайти в «Гастроном» напротив и покрутиться там возле телефона-автомата.
Так и сделали. Наконец служба в церкви окончилась, и верующие стали расходиться. Подруги прохаживались по тротуару, ждали. Они чуть было не пропустили красавца дьякона, потому что, одетый в демисезонное толстое пальто и черную велюровую шляпу, служитель культа на улице был совсем не похож на лермонтовского демона.
Таща за собой упирающуюся Катю, Люся Телятник храбро подошла к дьякону и бойко сказала:
— Извините, можно вас на одну минуточку?
Дьякон остановился, удивленно приподнял шляпу.
— Чем могу служить?
— Меня зовут Люся, — неотразимо играя глазами, сказала Люся Телятник, — а это моя подруга Катя. У нас к вам большая просьба… — Тут смелость оставила Люсю, и она неожиданно для самой себя умолкла.
Дьякон вежливо ждал.
— Какая же у вас просьба ко мне? Надеюсь, духовного характера? — наконец сказал он мягко.
— Да, духовного… Куда ты, Екатерина?! Постой!.. Очень, очень большая просьба!..
— А вы, девушки, материалистки?..
— Нет, мы учимся в школе, в десятом классе… То есть да!
Люся овладела собой и быстро заговорила уже в своем обычном снисходительно-дерзком тоне:
— У нас к вам вот какая просьба: подарите нам, пожалуйста, вашу карточку. С автографом! Если вас не затруднит.
— А зачем вам моя карточка? — подозрительно хмурясь, спросил красивый дьякон.
— Я буду говорить откровенно: только с точки зрения эстетической. У вас красивое лицо, а мы с Катей делаем такой альбом… мужской красоты. Потому что писатель Чехов сказал… В общем, я могу вас сама заснять, у меня есть «Зоркий». Скажите, куда прийти и когда. Если вас не затруднит!
Дьякон загадочно молчал.
— Пожалуйста! — слабо пискнула Катя Пляскина и неприлично громко хлюпнула озябшим носом.
— Та-ак! В какой школе вы учитесь, интересно знать?
— Это не имеет значения! — почуяв недоброе, сказала Люся Телятник, но Катя не удержалась и снова пискнула — назвала номер школы.
— Та-ак! — повторил красавец дьякон и вдруг грозно повысил голос. — Когда молодые девицы обращаются к священнослужителю, дабы с помощью его возжечь пламень веры в сердце своем, — милости просим! А ваше непотребное безыдейное мещанство глубоко противно мне!
Все это было так неожиданно и странно, что даже Люся, бывалая, неотразимая Люська Телятник, и та растерялась, не знала, что ответить. Стали останавливаться прохожие. Наконец Люся пришла в себя.
— Подумаешь, какой идейный архимандрит! — сказала она дьякону надменно. — Не хотите давать карточку — не надо, другого найдем. Пошли, Екатерина!
— Ступайте, ступайте, овцы беспринципные. Нам такие не нужны! На месте вашей комсомольской организации, ох, и пропесочил бы я вас со всей остротой, господи, прости меня!..
Люся обернулась, сказала грубо:
— Не кричите, батюшка, надорветесь.
— Это вы кричите, а не я. Мещанка!
— А вы урод! Физический и моральный.
Целый квартал подруги пробежали рысью, молча. Когда они остановились, чтобы перевести дух, Катя Пляскина сказала надрывно:
— Ну конечно, он напишет в школу. И теперь уж Сенька Тараканцев нас не помилует. Я говорила — надо было пойти на Радж Капура.
Она взглянула на Люсю и поразилась: такой растерянной, смущенной и некрасивой она никогда еще не видела свою блестящую подругу.
Секрет производства
Во дворе большого нового дома стоял маленький — на три квартирки — домик, такой ветхий, что казалось чудом, как он держится «на ногах».
Лоскунов, заведующий магазином, жилец из большого дома, как-то даже сказал управляющему Василию Архиповичу:
— Эта развалюшка портит нам весь пейзаж: двор у нас передовой, культурный, с волейбольной площадкой — и вдруг, представьте, такая допотопная хибарка, Ноев ковчег. Примите меры, Василий Архипович.
Василий Архипович меры принял: написал в районное жилищное управление официальную бумагу, что он, как управдом, снимает с себя всякую ответственность за могущее произойти падение дома № 5а во дворе по Средне-Анастасьевскому переулку.