— Ты хочешь сказать, что никогда не вернешься к нему?
— Никогда — это слишком сильно сказано. Не слишком надейся на это. Но пока мне здесь хорошо.
— Послушай, Хелен. Наверно, Джим убил бы меня, если бы знал, что я была у тебя. Но хочу сказать тебе, как обстоят дела. И тогда, возможно, ты изменишь свое решение.
И я рассказала ей все, начиная с пятен крови на его одежде и кончая отсутствием денег в сундуке. Только когда я стала говорить о деньгах, она выпрямилась на стуле и проявила интерес.
— Неужели? Он никогда ничего не говорил мне о деньгах! Сколько там было денег?
— Не знаю. Говорят, пятьдесят или сто тысяч долларов.
Реакция Хелен на это сообщение была для нее типичной. Она повалилась на диван и застонала.
— Вот бы мне такие деньги! Я всем должна, и мне совершенно нечего надеть. А теперь какой-то глупец украл эти деньги, закопал, а потом купит на них государственные облигации и будет жить на проценты с них. Это невозможно вынести.
После этого я ушла. Вспоминая сейчас все это, думаю, что она специально так вела себя, специально делала вид, что ей все безразлично. Она всегда так реагировала на происходившее в Полумесяце, и в отеле вела себя так же — выказывая наигранное презрение, бросая вызов.
Я все еще помню последние слова, которые она произнесла, стоя посреди этой неряшливой комнаты. От нее сильно пахло духами, а глаза были хитрыми и умными.
— Извини, Лу. Я не очень положительная женщина. Но ваш Полумесяц пугает меня до смерти. Слишком много пару, а выйти ему некуда.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Когда я вернулась домой, Энни несла маме чай на подносе, а на маминой кровати лежал дополнительный выпуск газеты. Наличие этой газеты показывало, как изменились привычки в Полумесяце после убийства. Но я была удивлена, увидев маму: настроение ее улучшилось, она была почти веселой.
— Энни, поставь поднос и уходи, — сказала мама. — И закрой за собой дверь.
Энни быстро вышла, и мама повернулась ко мне.
— Полагаю, ты это видела?
— Нет. Но должна была догадаться. Ведь я была там, когда они открыли сундук.
— Ты была там! Знаешь, Луиза, иногда я сомневаюсь, что могла родить такого… ребенка, такого безответственного ребенка. Только подумать…
— Ты весь день плохо себя чувствовала, мама. А я не была уверена. Я видела, как они открывали сундук, но не присутствовала при осмотре мешков. Я просто помню, что один из детективов скептически поморщился, когда потрогал мешок. Вот и все.
Она взглянула на меня.
— Надеюсь, ты понимаешь, что это очень плохо для Джима Веллингтона, если не сказать больше.
— Нет, не понимаю, — возразила я упрямо. — Любой, кто знает Джима…
— Ты говоришь чепуху. Подумай как следует, Луиза. Кто, кроме Джима, мог это сделать? Для него это было очень просто. Он должен был показать ей один мешок, а в сундук положить другой, который был у него наготове.
— Ты не можешь так думать, мама! Не можешь!
— Неважно, что я думаю, — резко возразила она. — Я хочу, чтобы ты позвала сюда Эстер Тэлбот. Мне надо перед ней извиниться.
Было, вероятно, часов пять или даже больше, когда она это сказала. В шесть часов к нам прибыла миссис Тэлбот со своей сумкой, полной ключей. Они закрылись в маминой спальне и просидели там до семи. Когда миссис Тэлбот вышла, мне показалось, что она плачет. Это было настолько поразительно, что я удивилась бы значительно меньше, если бы увидела, как плачет гиппопотам. Но голос у нее был такой же громкий и уверенный, когда она столкнулась со мной в коридоре на втором этаже.
— Полагаю, они снова забрали Джима Веллингтона, чтобы допросить его. Вот и правильно. Давно нужно было арестовать его и не выпускать!
— Если все жители Полумесяца считают, что Джим убийца, тогда конечно, миссис Тэлбот.
Я сама проводила ее до двери. На улице было темно, ветрено и становилось холоднее. Но я была тогда слишком несчастна, чтобы заметить это. Я думала так напряженно, как никогда раньше. Если полиция нашла деньги, которые закопаны на ничейной земле, я знала, что это могло значить. Особенно если деньги нашли между деревьями, где Джордж нашел золотую монету. Это место расположено очень близко от дома Веллингтонов и в двухстах футах от теннисного корта.
Я прошла на кухню и сказала Мэри, что не буду обедать. Потом надела теплое пальто и вышла на улицу. На задней дорожке встретила возвращавшегося откуда-то Холмса. Мне показалось, что он остановился и посмотрел на меня. Но мне было все равно. Тем не менее я не пошла прямо в лесок. Вместо этого направилась по дороге, которая связывала наши дома с задней стороны. Помню, обратила внимание на то, что в доме Дэлтонов тихо и спокойно. Джозеф был в столовой. Пахло какими-то пряностями из открытого окна кухни. И было странно подумать, что я действительно видела то, что происходило в доме прошлой ночью.
Пройдя гараж Дэлтонов, я увидела дом Веллингтонов и удивилась, потому что в кухне горел свет. Вначале почувствовала облегчение, решив, что Джима снова освободили и он дома. Однако когда я подошла к кухонному крыльцу, меня ждал сюрприз.
В кухне находился человек. Это был высокий мужчина в фартуке. Он курил сигарету и с сомнением рассматривал какую-то консервную банку, держа ее в руке. Он не заметил меня, хотя я стояла на виду и внимательно его рассматривала. Мне показалось, что я где-то его видела. Но у меня не было времени вспоминать, ибо он стал вести себя очень странно. Я не знала, что и думать, и стояла как вкопанная, не отрывая от него глаз.
Вначале он подошел к газовой плите и что-то сделал с ней, а потом, пятясь задом, стал бросать в нее зажженные спички. Когда он бросил, кажется, третью спичку, раздался взрыв, дверца духовки пробила сетку от комаров в двери кухни и вылетела на заднее крыльцо. Почти сразу за дверцей из кухни вылетел сам мужчина и упал на дверцу.
Секунду или две царила полнейшая тишина. Потом мужчина сел на пол и стал тихонько и монотонно произносить разные ругательства. Я прервала его:
— Вы ушиблись?
— Ушибся? Я чуть не сломал ногу!
Он стал подниматься с пола, выглянул на улицу и увидел меня.
— Извините, мисс. Я, кажется, включил духовку и забыл об этом. Я не умею пользоваться газовыми плитами.
— Это и видно, — сухо заметила я. — Мистер Веллингтон вернулся?
— Нет, мисс.
— Тогда позвольте мне войти в дом и показать вам, как нужно пользоваться плитой.
Он не хотел, чтобы я входила в дом. Я это сразу заметила. Но, как говорят, он сделал хорошую мину при плохой игре, впустил меня в дом, и я зажгла ему газ. Он внимательно смотрел, как я это делаю.
— Это на самом деле не так уж сложно, если знать, что нужно делать, — сказал он и, подумав, добавил: — Мисс. — Тут я заметила, что он сжег брови и волосы впереди. Но держался очень вежливо, несмотря на это.
— Видите ли, мисс, — стал объяснять он. — Я, конечно, не повар, но обещал мистеру Веллингтону, что постараюсь содержать дом в порядке, пока… пока все утрясется.
— Если вы будете действовать так, как несколько минут назад, думаю, что ничего не утрясется. Когда он вернется, скажите ему, что приходила мисс Холл. Луиза Холл.
Он быстро окинул меня взглядом, заколебался, а потом открыл мне дверь с сеткой от комаров. Вернее, то, что от нее осталось.
— Скажу, мисс.
А я отправилась в лесок около Юклид-стрит. Обернувшись, увидела, что незнакомец смотрит на меня в окно. Эта встреча меня озадачила и обеспокоила. Возможно, полиция в отсутствие Джима попала в его дом, и этот человек — полицейский, который хотел приготовить себе поесть. Или же он друг Джима, приехавший с какой-то не известной мне целью. Но он не был слугой. В этом я была уверена.
Поэтому я не могла игнорировать тот факт, что он смотрел на меня, и вместо леска направилась домой. Завернув за угол дома Дэлтонов, увидела то, что заставило меня со всех ног бежать домой. Это был дым из трубы нашего дома. Я поняла, что мама приказала затопить батареи. А это значило, что все ванночки, стоявшие на батареях, немедленно будут заполнены водой.