Дюрер делает щедрые подарки новым знакомым и их женам и накупает подарки для тех, кто остался в Нюрнберге. В списке этих даров — искренняя радость человека, который любит доставлять удовольствие людям. Чувствуется, с каким вкусом он выбирал для друзей все эти береты, письменные приборы из буйволова рога, алые платки, шелковую тафту, кошельки и совсем неожиданно — большое копыто лося.
Чем ближе подходило время возвращения на родину, тем чаще думал Дюрер о ней и вспоминал вести, которые получал оттуда. Осенью 1520 года до Дюрера доходит весть о дерзком поступке Лютера. На глазах у потрясенной толпы он сжег папскую буллу, грозившую ему отлучением от церкви. Это окончательный разрыв с Ватиканом. Дюрер, вдохновлявшийся сильными страстями и мужественными людьми, был искренне увлечен великим реформатором в эту пору самых смелых выступлений Лютера. Когда Георг Спалатин — гуманист на службе у Фридриха Саксонского — прислал художнику книгу Лютера, Дюрер обрадовался, сердечно благодарил и просил не забывать о нем, когда выйдут другие книги того же автора. Прочувствованно написал он, что истина дороже богатства и власти. Страшась, что Лютеру может угрожать опасность, просил Фридриха заступиться за него. И, наконец, выразил любовь к реформатору способом, который всего более пристал художнику, — предложил сделать его портрет на меди. Намерение это осталось, однако, неосуществленным.
Письмо примечательно. Оно показывает, что Дюрер следит за книгами в поддержку Лютера, которые выходят в Нюрнберге. Он знает, что одна такая книга, изготовленная анонимно, навлекла на себя хулу противников Лютера. Что из того! Она разошлась, ее читают, ее скоро напечатают снова, пишет он. Словом, он в курсе всей борьбы вокруг этого сочинения. Это неудивительно — автором книги был его добрый знакомец Шпенглер. Дюрер пишет о нем с уважением. Он давно и думать забыл о своей досаде из-за стихов, которые разбранил Шпенглер. Тот — сторонник Лютера, это куда важнее...
Дюрер поддерживает прежние знакомства с самыми интересными людьми в Антверпене и заводит новые. Он снова обедает с Эразмом Роттердамским, сходится с историком и музыкантом, секретарем Антверпенского Совета, убежденным сторонником Реформации Корнел псом Граффеусом. У них складываются превосходные отношения. Граффеус откровенен с Дюрером, делится с ним тревогами за судьбу Реформации, предчувствиями возможных преследований. Впоследствии Граффеус будет писать в Нюрнберг доверительные письма Дюреру и посылать к нему своих единомышленников с поручением рассказать о том, что произошло после отъезда Дюрера из Нидерландов. Опасения Граффеуса сбылись. Здесь запретили книги Лютера, самого Граффеуса арестовали и вынудили к отречению. По приказанию папского легата сожгли на костре двух молодых монахов — сторонников Реформации. Вот какого склада друг появился у Дюрера в эту пору. Он любовно нарисовал его и записал в «Дневнике»: «Я сделал твердым углем очень хороший портрет Корнелиса — секретаря Антверпенского Совета».
И вот в «Дневнике» появляется запись: «Написал масляными красками портрет Беригарда из Рестена». Исследователи долго бились, пока не пришли к теперь уже общепризнанному выводу: речь идет о портрете молодого человека, который хранится в Дрезденской галерее. Это один из лучших портретов в европейской живописи. На красновато-коричневом фоне погрудное изображение молодого человека с письмом в руках. На нем большой берет из черного бархата и коричнево — черный кафтан, отороченный темным пушистым мехом. В квадратном вырезе — белая рубашка из тонкого шелка с круглым воротником. У молодого человека скуластое лицо, подбородок с ямочкой, полные губы с едва заметной улыбкой, светло-каштановые волосы и светло-карие, чуть отдающие зеленью, ясные глаза. Его облик излучает чистоту, спокойствие, надежность, силу. К Бернгарду из Рестена художник испытывал большую симпатию. Она передается зрителю спустя века. Дюрер все еще не насытился впечатлениями. Он снова срывается с места, на этот раз в Брюгге. Его чествуют в доме здешнего знаменитого ювелира, потом на банкете в капелле цеха живописцев. Дюрер осматривает императорский дворец, картины в залах и роспись в капелле, любуется в церкви св. Иакова картинами Рогира ван дер Вейдена и Гуго ван дер Гуса, которых называет замечательными мастерами, а в церкви Богоматери внимательно разглядывает Мадонну работы Микеланджело. «Тут бессчетно прекрасных картин», — записывает он в «Дневнике».