— Но это, – растерянно сказала Айлин.
— Да, безопасность детей важна, – кивнула леди Ариана, думая о своем. – Но в то же время, маги, гм, волшебницы должны уметь жить рядом с опасностью. Они сами – опасность, ведь в волшебной палочке заключена великая мощь, поэтому полностью безопасная жизнь лишь ускорит их гибель.
Айлин закусила губу и кивнула. Эту мысль наставницы следовало обдумать отдельно.
Леди Ариана рассматривала промежность Тафти Улейн и хмурилась, опять не сдерживая мощи. Такое, как заметила Айлин, происходило в те моменты, когда эмоции леди Арианы брали верх над ее сдержанностью. Сама Тафти лежала на спине, широко раздвинув ноги, согнутые в коленях и крепко жмурила глаза, словно не хотела видеть себя. Губы ее шевелились, похоже, она возносила молитву.
Надо научить их молиться правильному божеству, подумала Айлин.
— Какая бездушная жестокость, – наконец изрекла леди Ариана.
— В некоторых королевствах, например в Темени, обрезание делают всем девочкам, едва они становятся взрослыми, – сообщила Икана Гидама, ожидавшая своей очереди.
А взрослыми они становятся, едва идет первая кровь, показывающая, что девочка готова к деторождению. Судя по желанию Айлин описаться от нарастающего ощущения ужаса, леди Ариана тоже помнила, когда девочки считаются взрослыми.
— Кравия считается просвещенным королевством, так как здесь его делают не всем, – сообщила Икана без тени насмешки.
— Не всем высокородным, надо полагать, а крестьянок никто не спрашивает, – заметила леди Ариана под нос и, тяжело вздохнув, поднялась с колен.
Тафти сдвинула ноги, тоже поднялась, старательно закрывая ноги и тело одеждой. Любая близость с мужем превращалась для нее в пытку, а ведь она родила семерых детей! Айлин, помнившая чудесные ощущения своей недавней первой близости, вдруг испытала прилив слепой, не рассуждающей ярости. Мужчины оставили себе удовольствия, а для женщин превратили близость в пытку, рассуждая о их похоти и сладострастии, хотя если кто и был там похотливыми демонами, то только они сами!
— Увы, такую старую рану, даже не знаю, – в голосе леди Арианы слышались искреннее сочувствие и сопереживание чужой боли. – Разве что эликсир на основе философского камня или добровольно отданная кровь единорога, но где их взять? Я подумаю, что можно сделать.
— Благодарю вас, госпожа, – тихо прошелестела Тафти, кланяясь до небес.
Айлин ощутила красноречивый взгляд леди Арианы и поняла его смысл, кивнула. Да, она отучит их кланяться раболепно, никто не будет никого называть господином и госпожой. Они – свободные женщины, нет, выше, волшебницы!
— Так, – леди Ариана шумно втянула воздух и потерла переносицу.
Икана Гидама стояла в позе покорности, голова прижата к полу, обнаженный зад вознесен вверх.
— Однажды мой муж напился и потребовал близости, – сообщила Икана глухо. – У меня были нечистые дни и по заветам Отца в эти дни нельзя вступать в связь с мужчиной. Но он не захотел ничего слушать, избил меня, а затем изнасиловал в зад. Затем избил еще раз и засунул туда свой магический жезл. С тех пор у меня там какая-то незаживающая рана и недержание, из-за которого приходится носить вот это.
Айлин отвернулась и ее вырвало, прямо на пол. Она, конечно, тут же убрала все заклинанием очистки, но ощущение грязи, того, что она сама испачкалась в увиденном, осталось.
— Как ни странно, но здесь можно помочь. Будет больно, но недолго.
— Ничего, я привыкла к боли, – раздался голос Иканы. – Делайте, что считаете нужным, леди Ариана.
Леди Ариана присвистнула, изобразила какую-то мелодию и в зал, где проходил осмотр, впорхнул Жар-Хвост, освещая все вокруг.
— Светлячок, дружище, без тебя тут никак, – сообщила леди Ариана волшебной птице, почесывая ей шейку.
Жар-Хвост заплакал прямо на подставленные два пальца леди Арианы, которые она затем стремительно вонзила прямо в задний проход Иканы. Та вскрикнула, всхлипнула и затем неожиданно застонала. Не от боли, от облегчения, Айлин уже начинала различать подобные оттенки.
— Не болит, – прошептала Икана, – не болит!
— Как и должно быть, – проворчала леди Ариана, вынимая два пальца, которыми до этого совершала поступательные движения. – Жаль, что все общество так не вылечить.
Ну почему же, вдруг подумала с прежней слепой яростью Айлин, можно и так. Засунуть всем мужчинам руку в зад по самый локоть, да вырвать их бездушные сердца!
====== Глава 14 ======
13 июля 1437 года, замок Сандула Никета
В закрытой и запечатанной магией комнате висели тишина и клубы дыма. Сандул Никет, Хархип Гидама и Бадия Караичи яростно затягивались из кальяна, нервно хрустели печеньем и с громким причмокиванием втягивали чай, избегая смотреть друг на друга. Совместно пережитое унижение объединяло их, но в то же время никто не хотел говорить о таком позоре.
Если бы эта ужасная и бесстыдная девушка-волшебница забрала себе еще и их магические жезлы, то оставалось бы только умереть со стыда. Ни один из них не умел изготавливать жезлы и при покупке новых обязательно возникли бы вопросы, у магической верхушки королевства и глав магической стражи, неустанно искавших нарушителей заветов отца. Возможно, они и отомстили бы, двинув всю мощь королевства на Пущу, но перед этим трех присутствующих магов казнили бы, за проявленную слабость, а может просто оскопили, ослепили, вырвали языки и продали за море или даже за океан. В священной империи Хонофы слепые евнухи, неспособные коснуться чужой женщины ни взглядом, ни мужским отростком были в большой цене.
— Сейчас не помешали бы танцы мальчиков, – первым не выдержал Бадия Караичи.
Он всегда отличался чрезмерной активностью в постели и по слухам, даже бестиологом стал, чтобы без помех совокупляться с волшебным зверьем.
— Танцы! – прикрикнул хрипло Гидама, показывая, что он тоже напряжен до предела. – Не до танцев сейчас!
— Это все моя вина, – признал Сандул, складывая руки на пухлом животе и вздыхая. – Разбаловал младшую, отступил от заветов Отца, не воспитывал ее в строгости, как подобает.
— А еще твои ученики и твой сын обделались ранее, когда не смогли схватить ее! – выкрикнул Бадия. – Ты утаил от нас информацию!
Кальяны уже погасли, еда была съедена, оставалось только ругаться.
— Ты – лучший бестиолог Кравии и не смог удержать своих зверей! – огрызнулся Сандул. – Если бы мы не потратили на них время, если бы Хархип не ударил, как всегда бездумно...
— Только так побеждают в бою!! – взревел Хархип, приподнимаясь.
Все они полулежали на диванах, опираясь на локти и подушки. Жезлы, по общему согласию, оставили снаружи, предвидя подобную сцену. Сандул смерил Хархипа взглядом, хоть и старик, кожа да кости, да зол в драке, может и просто кулаками накостылять! Сам Сандул всегда больше ценил удовольствия тела, вкусную еду, экзотических девочек и мальчиков из других стран, дурманящие травы, благо мог себе позволить. Земли под его правлением и магией процветали и приносили немалые деньги.
— Но мы не смогли победить и проиграли все вместе, – примирительно сказал Сандул.
— Мы отомстим! – вмешался Бадия. – Мы должны отомстить и заиметь насмерть эту выскочку и всех, кто сбежал к ней!
— Там моя дочь, – нахмурился Сандул.
— Ты и правда ее разбаловал!! И сам обленился! – обвиняюще ткнул в его сторону пальцем Хархип. – После всего случившегося, ты еще считаешь эту тварь своей дочерью! После явленного нам бесстыдства?! Да ее мало забить камнями, такую шлюху следует возить по всему королевству, отрубая ей по куску тела в каждом городе, в назидание всем, что бывает с теми, кто забыл заветы Отца!
К концу этой длинной тирады у Хархипа кончился воздух и он закашлялся. Ребра под коричневой, старческой кожей ходили ходуном, скрип кашля резал уши. Затем Хархип еще хрипел и долго, смачно собирал слюну и мокроту из горла, откашливался.