— Хде наш пле..., – Айлин остановилась и наколдовала себе воды. – Пленник?
Заид отсутствовал, словно и не было. Сбежал?
— Никогда не буду больше пить! – простонала Айлин.
От воды боль вроде бы и ушла, но тут же вернулась.
— Я тоже так клялась, – сообщила Икана, поднимаясь.
Тела их уже превратились обратно, но у Айлин все равно вдруг запылали уши от воспоминаний, как она и Икана пытались поиметь друг друга одновременно. Анатомически не вышло и они улеглись на пол, заработали ртами и Гюльды с Тафти пристроились к ним сзади и... разум Айлин туманился от таких воспоминаний, тело пылало и ломило, то ли от похмелья, то ли от возбуждения.
— Да, страстная вышла ночка, – согласилась Икана, подходя ближе и просто целуя Айлин.
Айлин растерялась на мгновение, затем ответила на поцелуй, ощущая, как ее затвердевшие соски упираются куда-то в тело Иканы. Она права, подумала Айлин, после такой ночи и стесняться друг друга, делать вид, что ничего не было? Наоборот, еще осенило ее, вот это и есть самая правильная любовь, противоестественная только по заветам жестокого Небесного Отца, так и пусть проваливает он со своими заветами.
Айлин еще крепче прижалась и вдруг поняла, что боль перевешивает возбуждение.
— Да, надо подлечиться, – согласилась Икана, отрываясь от нее и тяжело, возбужденно дыша. – И...
Она тоже наколдовала себе воды, выпила залпом и утерла рот.
— Одеться и вспомнить, куда мы дели пленника.
— Его увела леди Ариана, – раздался голос Тафти.
На теле ее виднелись отпечатки пальцев. Икана наколдовала и ей воды, так как у Тафти не выходило.
— Не помню, – честно призналась Айлин.
— Гюльды и Икана как раз имели тебя вдвоем, а ты кричала, что все мужчины – насильники и порывалась отгрызть пленнику все между ног, чтобы он стал женщиной, – охотно сообщила Тафти. – А потом требовала, чтобы мы тебя втроем на всю длину прямо у него на спине и чтобы та сломалась от нагрузки. Наверное леди Ариана услышала эти вопли и поэтому явилась, чтобы увести его. Ты как раз яростно сосала грудь Гюльды, называя ее наставницей и госпожой Арианой и требовала засаживать тебе глубже, так как ты хочешь от нее детей.
Айлин едва не потеряла сознание, опустилась со стоном на пол, опять закрывая пылающее лицо руками.
Все, жизнь была закончена и она мечтала умереть от стыда.
— Стыд – великая вещь, – негромко заметила леди Ариана, сберегая слух Айлин.
Похмелье уже пошло на спад, но голова все еще болела и в желудке, да и ниже его тянуло и болело.
— Разумеется, в тех случаях, когда человек готов приложить усилия, чтобы подобное больше не повторялось. В тех случаях, когда поступает наоборот, маскирует постыдное деяние под героическое или рассказывает, что он был прав с точки зрения законов, традиций, заветов, стыд идет только во вред.
Айлин, не смевшая поднять головы, пробормотала.
— Я поняла, леди Ариана. Я не буду больше пить.
— Это прекрасно, – одобрила та, – но я говорила о другом.
В зале башни воцарилась тишина, нарушаемая шумом ветра и детей за окнами. Судя по их восторженным крикам свежеиспеченные волшебницы демонстрировали свои умения. Да, они накрепко разучили пока что лишь несколько заклинаний, но и этого хватало.
— Я говорила о том, что постыдное деяние насилия над женщинами и сведение их к существам второго сорта, рабыням, фактически оправдывается заветами Небесного Отца и подается, как правильное.
В священных книгах говорилось и о женщинах, о любви к ним, почитании и уважении, но на деле выходило иначе. Матерей почитали, да, но только потому, что за неуважение к ним могло прилететь от отца. Жены и дочери, за которых заступиться было некому, были теми самыми рабынями. Везло тем, кто женился по любви и был способен наслаждаться близостью, благодаря тому, что не стали делать обрезание.
Голова Айлин кружилась, мысли путались, в глазах стояли слезы.
— Вспомни, что было вчера, Айлин, – подсказала леди Ариана.
— Я... я... я..., – Айлин всхлипывала, но все же сказала, пусть и не поднимая головы. – Я хотела от вас детей!
Можно ли было забеременеть от соития в превращенном состоянии? Она даже не подумала об этом, так как думала, что все будут иметь только Заида. От мысли о том, что она, возможно, уже носит в себе новую жизнь, голова Айлин закружилась еще сильнее.
— Это прекрасно, но нет, – твердо ответила леди Ариана.
— Я вам не нравлюсь, госпожа? Я изучу вашу магию и смогу измениться! Стану такой, как вы захотите! Возможно вы... возможно вы хотите наоборот? Сами выносить детей?! Что угодно!
— Айлин, мы уже говорили на эту тему, – мягко напомнила леди Ариана.
— Но вы мой идеал! Кумир! Идол! Божество! – Айлин сама не заметила, как начала кричать и заламывать руки, даже голову подняла. – Я так люблю вас!
— А я люблю мужчин, – просто ответила леди Ариана.
— Я стану одним из них! Ради вас – что угодно!
Ночь любви с сестрами-волшебницами, о, почему она не настояла на участии наставницы?! Там они были все равны, любили друг друга и леди Ариана не устояла бы!
— Чтобы забыть, что ты девушка, мне пришлось бы вначале одурманить себя, а я слишком ценю способность мыслить ясно, – ответила леди Ариана.
Желание Айлин умереть усилилось.
— Ты еще встретишь свою любовь, не сомневайся. Влюбленность в меня лишь обман, благодарность за свободу и магию, не более, так что давай покончим с этим вопросом, так как я собиралась поговорить о другом.
— Как скажете, леди Ариана, – снова склонила голову Айлин, презирая себя.
Слова леди Арианы были жестоки, ранили в самое сердце и Айлин сейчас мысленно свирепо клялась, что никогда не разлюбит ее, возведет алтарь не только в своем сердце, но и наяву, будет поклоняться до самой смерти.
— Айлин, подними голову. Посмотри мне прямо в глаза. Не надо стыдиться своих чувств, пускай я и не могу на них ответить. А теперь послушай меня внимательно. Я понимаю и одобряю твою борьбу за права женщин и считаю, что ты вправе отвечать на насилие насилием, во многих случаях уговоры просто бесполезны. Те, кто привык подавлять и подчинять чаще всего понимают только силу, а не мягкие уговоры. Но.
Айлин смотрела на обычно мягкую и теплую леди Ариану, сейчас ставшую серьезной, и мысленно страдала. Затем ее вдруг осенило, ведь леди Ариана сама подготовила им все... заранее знала, что будет? Ведь она всегда все знала, словно читала мысли, стало быть знала и о чувствах Айлин к ней? А если знала, то наверное не обиделась на выкрики?
Как ни странно, но Айлин вдруг стало легче.
— Желание унизить врага и втоптать его в грязь, заставить поменяться ролями, оно вполне понятное, но в то же время ошибочное. Айлин, если ты во время борьбы захочешь поменять роли и сделать мужчин рабами, существами второго сорта, любое насилие над которыми будет считаться правильным, вот это и будет постыдное деяние, идущее во вред. Воздаяние за насилие – да, но бесконечное ответное унижение – нет. Представь, что мы победим, ведь уже второе поколение мужчин не будет ни в чем виновато и будет расплачиваться за какие-то старые грехи своих предшественников, как женщины сейчас расплачиваются за события из священных книг, случившиеся полторы тысячи лет назад. Поразмысли над этим.
— Да, леди Ариана, – ответила Айлин.
— И если мужчины поймут, что ты не будешь казнить их и насиловать лишь за то, что они мужчины, они охотнее пойдут за тобой. Не все, но пойдут. Сейчас тебе будет важная любая помощь, даже такая.
— Благодарю вас за урок, леди Ариана, – ответила Айлин, поднимаясь, но не поднимая головы.
Она согнулась привычно, словно не было этих месяцев свободы, поцеловала камень пола в знак наивысшего уважения и почитания леди Арианы и направилась к выходу, все также не поднимая головы.
— Передай остальным, первый практический урок через час.
====== Глава 22 ======
Стража Заида со стертой памятью леди Ариана вернула обратно, новые посланцы с возмущенными письмами не появлялись и ноябрь промелькнул мимо, словно и не было. Дни были заполнены тренировками с палочкой, учебой, делами, возней с детишками и вылазками в Пущу для тренировок. Ночи же заполняли сплетения горячих тел, любовь с подругами без насилия. Ночь инициации сломала не только внутренние запреты на магию, но и остальные запреты тоже.