— Зовите всех! Пусть все видят! – заорала Икана громко и Айлин повторила ее слова, усилив свой голос заклинанием. – Факелов! Больше факелов! Пусть все видят!
Гюльды и Тафти прикрывали, Айлин решила рискнуть и скользнула с метлы, занялась учеником, пришедшим на выручку Икане. Точнее говоря, напавшим на ненавистного учителя, но все же это был союзник. Возможно. Он был еще жив и Айлин обработала рану, остановила кровотечение.
— Вот так! – снова закричала Икана.
За это время кровь успела прилить к голове Хархипа, а сам он лишился штанов. Обитатели замка, кто не разбежался, собрались и смотрели, не понимая, что происходит и опасаясь разгневать “ночных ведьм”. Айлин хотелось вскочить, заорать на них, ведь они пришли с миром и дружбой, принесли свободу.
Но вначале месть, та месть, которую так любили сами мужчины!
— Масла! – потребовала Икана и с размаху вогнала магический жезл Хархипа ему же в задницу.
Боевой маг крепился, затем заорал, так как Икана двигала жезлом, украшенным фигурной резьбой, без какой-либо жалости. Обитатели смотрели шокированно, затем, когда Хархип начал орать, кто-то заплакал, понеслись мольбы о пощаде.
— Пощады? – закричала Икана, обводя всех безумным взглядом. – А он пощадил меня, когда насиловал таким же образом? Где вы были тогда?! Почему никто не вступился за меня!
— Хватит, – Айлин подошла и перехватила руку Иканы, когда та снова начала двигать жезлом, загоняя на всю длину.
Кровь и нечистоты вырывались вместе с движением жезла, заливали спину и голову Хархипа, капали на камень двора замка. Плач и мольбы не прекращались, но стали тише
— Великая Мать-Магия справедлива, но милосердна! – провозгласила Айлин. – Она дарует всем равные возможности! Не надо больше закрывать лица! Не надо терпеть насилие мужчин! Сегодня этому положен конец и первым актом станет справедливое воздаяние, по тем законам, которые соблюдал сам Хархип Гидама!
Обитатели замка смотрели ошарашенно, возможно, даже не понимали Айлин. Мера их изумления и страха была превышена, но все же Айлин помнила слова леди Арианы. Пойти по дороге Иканы – уподобиться самим мужчинам, а они явились мстить и добиваться равных прав, но не устраивать кровожадные представления в духе самих мужчин.
— Он – шлюха, принуждавший своих учеников удовлетворять его! Искалечивший собственную жену! Изнасилованный в зад у вас на глазах! Он отступник, задушивший собственного сына, в сговоре с другими магами! И место ему там, где он сам определил – в выгребной яме!
Айлин повела палочкой и Хархипа унесло прочь, прямо к отхожему месту, в которое он и был погружен в том же положении – головой вниз. Когда тело его перестало дергаться, жены вдруг взвыли, начали плакать и царапать себе лица через накидки и вуали. Икана снова взбесилась, кинулась к ним, кричала и била, сдергивала вуали, снова кричала, уже прямо в лица:
— Алыма, он же насиловал тебя и бил! Как ты можешь по нему плакать?! Зандия, он же сломал тебе руку!
Гюльды и Тафти тоже смотрели ошарашенно, утратили бдительность и первоначальный страх спал, паника уже прошла, мужчины снова начали тянуться за оружием и хмуриться при виде открытых лиц. Не все, те, что поумнее, пытались отползти и скрыться, впрочем, как и женщины.
А ведь нас всего четверо, подумала Айлин, если они вдруг все решат разбежаться, то, что делать? Поступать, как мужчины, заставлять всех силой, заставлять бояться магии? Как-то не продумала она этот момент, вылетев мстить за погибшую сестру. Не ту сестру по крови, что пала под лапой Кудаха, а сестру по духу и магии, желанию принести свободу всем женщинам мира.
Впрочем, была и польза от этого нападения – Айлин вдруг поняла, что больше не испытывает сложностей с мыслью о захвате отцовского замка. Он душил Фасуда! Посылал за ней Абди, с которым еще предстояло разобраться за все его прошлые грешки! И еще был этот старый Караичи, с которым тоже предстояло разобраться... и тут Айлин вспомнила, что в подвале именно Караичи принуждали учеников к удовлетворению себя.
Караичи, а не Гидама.
Она подавила в себе желание обернуться к отхожим местам, все равно Хархипа уже утопили. И ни он сам, ни ученики его не возразили против обвинения. Значит, получается и ее отец тоже? Да, ходили слухи про него и Биара, но сестры и подруги Айлин с удовольствием сплетничали обо всех и она сама сплетничала, выдумывая разное.
— Стойте! – воскликнула она.
Мысли Айлин путались, смешивались, из нее словно вынули стержень, но в то же время она напоминала себе, что ее предупреждали. Леди Ариана сразу об этом говорила и предупреждала, что нельзя будет отступить и отказаться от борьбы. Отступить теперь, опозориться в глазах женщины, которую Айлин боготворила? Пускай ее ровесницы, но в то же время и Матери-Магии, вышитой на знамени, которое она подняла?
Невозможно!
— Мать-Магия строга и справедлива, но милосердна. Если вы хотите прежней жизни, с рабством и унижениями, побоями и насилием, бегите! Но если вы хотите новой жизни, равных возможностей, магии – оставайтесь! Вставайте под знамена Матери и сражайтесь рядом с нами! Маги не отдадут свою власть без боя, как не отдал ее Хархип Гидама!
Взгляды обитателей замка опять устремились в направлении отхожего места. Айлин подала знак и взлетела вместе с сестрами-волшебницами.
— К замку Никетов, – скомандовала она глухо, но твердо. – Маги сами себя не покарают.
====== Глава 2 ======
21 декабря 1437 года, бывший замок Бадии Караичи
— Вернись, трус! – орала Айлин, пытаясь вырваться из хватки подруги – Тафти. – Вернись, подлец! Сразись со мной, как мужчина!
Бадия Караичи удалялся на спине какой-то огромной птицы, мерно взмахивавшей крыльями. Рядом с ним летели два ученика, всех остальных, слуг, стражу, жен, включая юную племянницу Айлин, он бросил в замке. Бежал, даже не приняв боя, бежал, когда Айлин мечтала вцепиться ему в глаза и выцарапать их за погибшую Асемаю!
Она только пришла в разум, утраченный по вине одного из вассалов Караичи!
— Хватит! – громко крикнула Икана в лицо Айлин, дунула, разве что не поцеловала. – У нас нет сил, мы все устали и замерзли и мы не успеем догнать его вовремя!
Айлин обмякла на мгновение, выдохнула и попыталась очистить разум, как учила леди Ариана. С трудом, но что-то да получилось, она бросила взгляды по сторонам. Да, гнаться за улетающим бестиологом могли только они четверо, но только они же могли... да все что угодно. Надо было строить новую жизнь на этих землях, набирать новых волшебниц, строить свое войско, объявлять о равноправии.
Голова Айлин сразу начала болеть от одних только мыслей о будущих проблемах.
— Поднять знамя Матери над замком! – скомандовала она. – Всех учеников – отобрать жезлы и посадить в темницу! Управитель, где управитель?!
Управитель с опаской подошел ближе, низко кланяясь, несмотря на огромный живот. Почему-то у всех управителей, которых знала Айлин, был огромный живот, словно они только и делали, что целыми днями жрали и ничего не делали.
— Пришла новая власть! – громогласно объявила Айлин всем. – Власть Матери-Магии, строгой, справедливой, но милосердной! Ты, как тебя зовут?
— Хасим уль Мирас, о великая и милосердная госпожа...
— Айлин Никет!
Хасим вздрогнул, опять склонился в поклоне чуть ли не до земли. “Уль” означало всего лишь сын, Хасим сын Мираса, но в то же время оно было знаком того, что этот мужчина (женщинам, конечно же, никаких обозначений не полагалось) стоит выше обычного крестьянина, которым дозволялись только имена.
Айлин же невольно вспомнила отца, чей замок они захватили до того, как прилететь к Караичи. О, старый Сандул и не подумал кланяться, но и орать, грозиться всеми карами тоже не стал. Смотрел на дочь и других волшебниц, стоявших с открытыми лицами, и просто чернел лицом, шевелил беззвучно губами. Небеса не разверзлись, конечно, но духу казнить отца у Айлин все же не хватило, несмотря на все его злодеяния, удушение Фасуда, то, что он хотел выдать саму Айлин за старого негодяя Гидаму и потом послал Баира, чтобы тот казнил беглянку.